Порой мне кажется, что это стокгольмский синдром и я, как жертва, привязалась к агрессору, мечтающему меня уничтожить или унизить. Но в то же время я вспоминаю то, как Райнер убил ради меня, потом заботился, пока я болела, и путаюсь в себе окончательно. Я не хочу его любить и ищу себе оправдания. Только вот я не настолько глупа, чтобы отрицать очевидное.

Смотрю на комнату и понимаю, что с каждым уголком у меня связаны какие-либо воспоминания. Хорошие или плохие, но я знаю каждый миллиметр этого особняка. Так почему я не могу найти подсказку? Может, потому что её уже нет? Или мне стоит переместиться в другую комнату?

Но интуиция подсказывает, что искать нужно именно тут. Отец говорил, что преступники хранят всё самое важное в спальне и своих кабинетах. И Райнер это должен был знать, поэтому самое важное он должен был спрятать в гостиной, которую полиция лишь перевернула, но не уделила внимания, что другим комнатам, ведь тут мало что было. Мало места, чтобы что-то спрятать, только если это не ключ.

Стол? Диван? Камин… В память резко врывается воспоминание, когда я узнала, кто такой Райнер на самом деле. Тогда я рушила и скидывала всё, что попадалось мне на глаза.

"Приближаюсь к камину и скидываю с него всё. Какая-то деревянная шкатулка падает, и из неё вываливается ключ с красным брелком, который закатывается под диван. Декоративные свечи ломаются на куски, а подсвечник с грохотом падает на землю."

Подскочив, аккуратно опускаюсь на колени и заглядываю под диван. И, к своему счастью, я обнаруживаю там тот самый ключ, что выпал из шкатулки. С трудом дотягиваюсь до него, но всё же достаю. Выпрямляюсь и смотрю на то, что в моей руке.

— Красный ключ! О боже! Я нашла его, — шепчу, не веря тому, что спустя столько времени до меня дошло.

— Что нашла? – спрашивает Дэниел, спускаясь по лестнице с несколькими пачками пятитысячных купюр. – То, что нужно? Или что-то дорогое и вкусное? От последнего бы я сейчас не отказался. Я голоден, детка. Заедем потом перекусить где-нибудь?

— Хорошо. Я нашла то, что нужно, — отвечаю, поджав губы. – Но не знаю, от чего этот ключ. Нет ни малейшей мысли.

— Дай, взгляну, — произносит он и, кинув деньги на диван, забирает у меня ключ и вглядывается в красный брелок. – Могу с уверенностью в девяносто пять процентов предположить, что это ключ от банковской ячейки. У моего отца такой есть, но другого цвета. А так форма и номерок в том же месте… Думаю, это ключ от ячейки в «БайтБанке».

— Думаешь? – переспрашиваю его, забрав ключ обратно, чтобы самой разглядеть и найти хотя бы эмблему этого банка, но там лишь маленький, еле заметный номер в уголке.

— Я уверен в этом, потому что такой безвкусный брелок никто бы просто так не прицепил, — проговаривает, вернув пачки с деньгами в свои руки. — Хочешь вскрыть ячейку и узнать, что в ней?

— Разве не хозяин ячейки только может её вскрыть?

— Не всегда, — произносит, пожав плечами. — Если у тебя есть ключ, этот брелок с чипом, уникальный пароль и доверенность от хозяина ячейки, то можно. Доверенность в фотошопе, если что, могу сделать за один сладкий поцелуй беременной детки.

— У меня нет пароля, — выдыхаю, расстроенно посмотрев на парня, вытянувшим губы для поцелуя и даже прикрывшего глаза, медленно наклоняющегося ко мне.

— Они хранятся в базе банка, детка, — недовольно проговаривает, кинув на меня обиженный взгляд, поняв, что я его целовать не собираюсь. — При желании его можно оттуда достать, если знать какого-нибудь хорошего хакера.

— Я знаю одного, — коварно тяну, смотря на ключ к разгадке тайны Райнера. – Ты — гений, Дэниел, — хвалю парня и всё же дарю ему один быстрый поцелуй в щёчку. После чего сразу же направляюсь на выход, полная решимости узнать содержимое ячейки.