– Хоть наркоту отмывай, – буркнул Женя, а потом посмотрел на меня.

Все вместе мы остановились и переглянулись, напрочь забыв о Шелестове.

– Думаешь, то, что вы нашли у тебя в гараже? – Начал было Степаныч, но замолчал.

– Принадлежит Седому? Возможно, но не обязательно. – Сказал я. – Единственный, кто может знать наверняка – это Кулым. Но задать ему такой вопрос может означать выкопать самому себе могилу.

– Лучше не будем гнать коней, – предложил Женя. – Давай придерживаться твоего старого плана, Витя. А там, может, и узнаем чего-нибудь.

Когда мы попали в здание, естественно, Шелестова и след простыл. Тогда мы прошли через турникет, стали на первом этаже. Мы решили подождать, пока он пойдет обратно, чтобы задать ему несколько вопросов. Правда, я и не думал, что он на них ответит. Однако знал, что Шелестов сильно нас испугается. А когда его одолевают эмоции, язык с ним совсем не дружит.

– Если что, Денис Евгеньевич вас ждет, – заметил охранник, который явно был в курсе о деле.

– Он, вроде, занят, – ответил я, сидя на железной лавке с деревянной сидушкой, – к нему ж этот, в шапке пошел, да?

– Мгм, – как-то приглушенно и неопределенно пробурчал охранник из своего закутка.

– Слышь, Вить, – подсев ко мне, позвал Фима тихо и нерешительно. – Да вопрос у меня есть. Давай выйдем, поговорить с тобой хочу.

– А че? При всех стесняешься? – Также тихо спросил я.

– Да блин… че-то неспокойно мне… Так лучше будет, что б один на один.

– Ну пойдем.

Мы встали.

– Куда вы? – Спросил Женя.

– Да покурить, – ответил ему Фима. – Ща вернемся.

– Витек же не курит, – хмыкнул Степаныч.

– Он за компанию, – неубедительно ответил Фима.

– Ну ты ж понимаешь, что они все равно узнают, если че, – сказал я, когда мы вышли на улицу, и Фима правда закурил.

– Да и пусть. Говорить при них неудобно.

– Ну? А чего тебе неудобно? Че хотел-то?

– Да че-то я переживаю сильно, – буркнул он. – После того как вы сказали про мужика моей сесрты, думаю все об этом. А вдруг он правда какой-то не такой? Вдруг бандос или еще че?

– Вот те на, – я заулыбался. – А чего тебе перед всеми неудобно-то?

– Да я ж че-то это, – Фима затянулся и шмыгнул носом. – Что-то распереживался. Забоялся даже. И вроде как по пустяку, щас же ничего еще не случилось. Женька увидит, что боюсь, будет доколебывать потом. Шутки свои унылые шутить.

– То есть, ты застеснялся, что переживаешь за сестру и это кажется тебе слабостью, которую перед мужиками показывать нельзя? – Сформулировал Фимину мысль я.

– Во! Говорю ж, ты ученый. Ты лучше меня скажешь. А сам я ни черта в таких вещах не понимаю. Но… В общем, да. Вот так я и думаю.

– Глупости, – покачал я головой. – Это ж сестра твоя. Ты за мужиков горой, и за нее надо горой.

– Да это понятно, – Фима снова затянулся, потом выпустил дым носом и щелкнул бычком. Сплюнул. – Ну… Ну ладно. В общем, мож ты мне подскажешь, как че сделать? Как понять, не ввязалась ли моя сестра в какую передрягу?

– А ты с ней разговаривать пробовал?

– О чем?

– О чем, о чем. О мужике ее, конечно. Выспросил бы, нормально ли там все.

– Да че я, – удивился Фима. – баба какая базарная, с бабами о мужиках болтать?

– Ты с ней не о мужиках будешь болтать, а о безопасности твоей сестры, Фима. Это не зазорно.

– Да я небольшой говорун, – засмущался Ефим. – Я больше руками работать, а не болтать.

– Ну не уж то с родной сестрой не сможешь найти общий язык? Ты ж мужик. А мужик должен понимать, что у его близких людей на душе.

Фима громко засопел носом, отвел взгляд. Выглядел он так, будто на стрелку с бандосами ему съездить в сотню раз проще, чем поговорить с собственной сестрой о том, все ли у нее в жизни хорошо.