– Ты же помнишь, что это по моей просьбе тебя только искалечили, а не убили, – злобно, но тихо проговорил Шелестов.

– Лучше б убили, – ответил я и глянул, что в тамбур заходят новые посетители. – А теперь вали внутрь, Саша. Не задерживай людей.

Шелестов хмыкнул и вошел в двери Нимфы. За ним последовала охрана. А следом в тамбур ввалилась… та самая компания качков, которую я разогнал на сегодняшней тренировке. С собой они притащили и знакомую мне блондиночку. На девушке не было лица. Казалось, она уже смирилась со своей участью.

– Опа, здорово, дед, – улыбнулся мне уже поддатый прыщавый и поправил зимнюю шапку, упавшую на брови.

Остальные рассмеялись, стали подталкивать девчушку к вдоху в баню. Я немедленно щелкнул кнопкой, блокирующей двери Нимфы. Прыщавый схватился за ручку, дернул. Дверь не открылась.

– Че? Дед, ты че? – Удивился он.

– Мы че, как-то не так выглядим? – Выкрикнул рыжий парень, обнимающий девушку за талию.

Я приблизился к разговорной сеточке в стекле.

– Рожи мне ваши не нравятся. С ней, – я кивнул на девушку, – вы в баню не зайдете.

– Че за беспредел? – Возмутился прыщавый, качки поддержали его дружным галдежом, – давай нам сюда менеджера!

– Хрен тебе, а не менеджер. Сами пройдете. С ней – нет.

– Да это девушка моя! – Растолкал всех рыжий.

– Ага. А я дедушка Ленин. Нечего из меня дурака делать.

– Вот сука… – проговорил прыщавый, потом выругался матом и стал дергать дверь. Повозмущавшись еще немного, спортики вышли из тамбура.

– Ну ниче, тут не открыли, где-нить еще откроют, – сказал мне Прыщавый напоследок.

– Виктор Иваныч, а че тут твориться? – Вошел в мой закуток Димка.

Я не ответил сразу. Сквозь толстые стекла входной двери я наблюдал, как они грубо подталкивают девчонку к серебристому солярису, припаркованному на стоянке Нимфы.

– Ничего, – ответил я, – Ану-ка, Дима, подежурь за меня пять минут.

– Что? Вы куда?!

С трудом я выкатился в тамбур, открыв дверь, выехал на ступеньки и спустился по низкому пандусу.

– Э! – Крикнул я, – девчонку отпустили. Быстро.

– Ты че дед? – Обернулся прыщавый, – чего ты выполз из конуры своей? Вали обратно!

Он набычился и стал между мной и машиной. Не теряя времени, я поехал по февральской слякоти к нему. Прыщавый пошел навстречу. Я ударил первым. Без замаха ткнул того в пах. Качек надул щеки, выпучил глаза и согнулся. Завалился набок.

– Э?! Какого хера?! – Закричал Жирный и бросился ко мне.

Он успел схватить коляску за подлокотники. Видать, решил опрокинуть меня, но не смог. Потому что я успел схватить его за плечи. Раздался щелчок кости о кость. Это я дал ему лбом в лицо. Жирный замычал, схватившись в свою морду. Споткнулся о корчащегося в грязи прыщавого и грохнулся рядом.

Третий уже успел меня опрокинуть. Это был рыжий. Он разбежался и сбил меня с колес. Вместе мы упали через спинку коляски. Он оказался сверху. Я тут же схватил его за шапку. А потом почувствовал острую боль в районе печени. Еще, еще и еще.

– Ах ты… Мразь… – Прохрипел я, ощущая во рту вкус крови.

В последнее мгновение я напрягся и дал головой Рыжему прямо в зубы, услышал, как смачно хрустнуло.

– М-м-м-м-м! – Замычал он и перевалился на спину.

Я тут же ощупал тело. На боку было мокро. Форма охранника стремительно пропитывалась кровью.

– Что тут такое?! – Вскочил на ступеньки Димка, а потом выругался.

– Мужики! Он его порезал! – Заорал Прыщавый. – Порезал! Давай отсюда!

С трудом они поднялись и бросились к машине, оттолкнули от Соляриса девчушку, которая грохнулась попой на тротуар. Колеса буксонули на слякоти, и машина рванулась с места.