– Я понял, – ответил Джеймс, уголок его губ опять дернулся, обозначая скрытую улыбку. – Ты заходишь туда через таверну или есть отдельный вход?

Женщина надменно фыркнула.

– Конечно, отдельный вход. Лестница с обратной стороны здания.

Он уверенно повел её в том направлении. Их провожали удивленными взглядами. И Эвелин понимала почему.

– На нас все смотрят, – проворчала недовольно она.

– Тебя это беспокоит? – он повернул к ней голову, чуть замедляя шаг.

– Пьяную кайми ведет под руку юный служитель Создателя, – иронично произнесла Эвелин.

– Что именно из этого тебя беспокоит?

И снова этот взгляд. Серьезный, изучающий, проникающий в самую душу, заставляющий волноваться.

– Всё, – она выдохнула это слово.

Джеймс нахмурился, отворачиваясь, сосредотачиваясь на дороге. Эвелин показалось, что её ответ ему был неприятен, словно… словно он… расстроился? Рассердился? Это ставило в тупик и без того захмелевший ум. Как правильно реагировать, Эвелин не знала. Появившаяся растерянность от странности происходящего разозлила. У лестницы женщина решительно забрала свою руку, схватилась за перила.

– Дальше я сама, спасибо, – произнесла Эвелин, не смотря на него.

Её Лесли рванула вперед, ловко забираясь по ступеням вверх, и остановилась у двери, взволнованно виляя хвостом в ожидании. Воительница завистливо вздохнула. Ей сейчас такое неподвластно. Так быстро наверх попасть не получится.

Восхождение на второй этаж прошло без дополнительных приключений, у Эвелин даже с первого раза получилось попасть в замок ключом. Она почти скрылась в доме, как что-то заставило её обернуться.

– Вы ещё не ушли? – воскликнула Эвелин при виде мужчины, что стоял и наблюдал за ней снизу.

– Хотел убедиться, что вы благополучно доберетесь, – ответил он, тоже переходя на «вы». – До свидания, Эвелин.

– До свидания, отец Джеймс.

Плотно закрыв за собой дверь, Эвелин устало навалилась на неё, окидывая взглядом свою комнату.

– Дом, любимый дом, – тихо пробормотала женщина. Кое-как стянула с себя сапоги и направилась к кровати. – Принеси мне покой от безумия последних двух дней.

Как только действие алкоголя ослабло, Эвелин спустилась вниз в таверну и поела, потом приняла ванну, переоделась и завалилась на кровать в надежде поспать. Голова от такого большого количества выпитого не болела, и воительница в очередной раз воздала хвалу своим предкам. Ведь помимо особой физической силы и выносливости, кайми отличались стойкостью к отравляющим веществам, к которым, несомненно, относился и алкоголь. И хоть пила Эвелин крайне редко, но всё равно считала это свойство весьма полезным.

За окном уже потемнело, а спасительный сон к ней так и не пришел. Вчера и сегодня смешались и сложились воедино, принося с собой грусть. Проклятая записка… Или благословенная? Всё началось с неё. Знать бы ещё кто этот таинственный благодетель. Эвелин вспомнила аккуратно выведенные строчки. Вспомнила? Она уже навряд ли сможет их забыть. Они были выжжены в памяти клеймом. Почерк явно не мужской, слишком красивый и старательный. Воительница стала перебирать в уме женщин, которые могли бы так изящно и поэтично написать…

– Ах ты, черт! – воскликнула Эвелин и стала бегать по комнате, натягивать на себя костюм.

Лесли подхватила настрой хозяйки, воспринимая как игру, и стала носиться следом, путаться в ногах. Когда в очередной раз Эвелин споткнулась о свою собаку и чуть не упала, то подбежала к двери и широко распахнула.

– Жди внизу! – скомандовала женщина псу и потянулась за сапогами.

Лесли с радостным лаем умчалась вниз.