Генуэзская чаша, вделанная в пол, тоже нуждалась в чистке, но прекрасно уже то, что мне не придётся бегать с горшками – подбадривала я себя. На самом деле, грязь и запустение этого дома производили очень гнетущее впечатление.

Четвёртая дверь неожиданно преподнесла сюрприз – за ней находилась не очередная комната, а узкая тёмная лестница на второй этаж. Слой пыли говорил о том, что ей не пользовались давным-давно.

С некоторой опаской я поставила ногу на скрипнувшую ступеньку и немного потопталась, не рискуя сразу идти дальше. Однако, дерево было хоть и скрипучим, но достаточно крепким.

Вспомнив, где в первый свой визит я видела огарок свечи, прошла в большую комнату, взяла жестяной подсвечник, чиркнула, и появился маленький огонёк.

Стараясь не трогать руками грязные перила, поднялась и обнаружила, что на втором этаже расположены ещё три помещения, два из которых вполне годились под комнаты, а в одном из них, самом маленьком, с форточкой вместо окна, можно будет сделать кладовку. Или, например, спальню для горничной – я до сих пор не была уверена, что справлюсь с хозяйством сама.

Только сперва нужно будет вывезти отсюда целый грузовик хлама! Я окинула взором груды сломанных стульев, непонятных предметов, каких-то ветхих мешков с загадочным содержимым, старых кастрюль, битых горшков и просто тряпья, накиданного на пол.

Хотя, о каких это грузовиках я тут мечтаю?! Мусор на свалку придётся вывозить телегами. И это тоже нужно посчитать. Кроме того, стены на втором этаже были даже не оштукатурены – просто голый кирпич. С этим тоже надо будет что-то решать. Стиль лофт появится в местных интерьерах лет через двести, не раньше. Да и не самый это подходящий стиль для детских комнат.

Да, я взяла детей под опеку, но, во-первых, я совершенно не представляла, как их воспитывают. Во-вторых, если с Линком я могла разговаривать, то его сестры я просто опасалась. Говорить она почти не умеет, объяснить, что ей нужно – не может, зато умеет плакать. Так что мысли мои о совместном существовании рядом с ними были далеко не радужные. Мне, если честно, было страшно.

Не знаю, сколько я простояла на втором этаже, разглядывая эти груды мусора и прикидывая, что будет выгоднее – нанять помощниц и отмыть дом, заплатив им, или пока жить в гостинице и делать всё самой? Гостиница обходилась не так и дёшево. Линк, всё же, слишком мал, чтобы дать совет по найму рабочих.

В голове у меня крутилось слово – поденщица. Из дамских романов я смутно помнила, что это такие работницы, которых нанимают временно, но сколько им платить и как договариваться, не представляла.

От раздумий меня оторвал какой-то стук и мужской голос:

— Почтенные кёрсты, с кем бы я мог поговорить?

Я спустилась в прихожую и при ярком солнечном свете, бьющем в распахнутую дверь, увидела только тёмный громоздкий силуэт. Задула свечу и заметила, что как я не береглась, рукав платья покрыт пылью и прилипшим куском старой паутины. Мне стало неловко.

Не знаю, кто этот гость и чего он хочет, но пригласить его в дом я точно не могу. Подсвечник я поставила прямо на пол, судорожно отряхнула с рукава прилипшую грязь, в два шага пересекла прихожую и вышла на низкое крылечко.

Мужчина под моим напором спустился на ступеньку ниже, и теперь я отчётливо видела, что это молодой человек, не больше двадцати пяти-двадцати семи лет. Из-под элегантного суконного кепи, чем-то напоминающего наши жокейки, над ухом забавно выбивался каштановый вихор.

По одежде я ещё не могла определить, к какому классу принадлежит человек. Кёрст он или трок? А ошибаться мне не хотелось. Ещё раз внимательно осмотрела его с ног до головы. Брюки из хорошей шерстяной ткани, чистые ботинки, значит, приехал, а не пришёл пешком, однако, на нём не шуба или пальто, а что-то напоминающее собой суконную куртку до середины бедра. Вещь аккуратно сшита, да и крой не самый простой, но я так и не определила его социальный статус.