Ни в донских степях, ни на Волге, ни в Питере слово девчата активно не употреблялось. Я слышала его только в кинофильме «Девчата», да еще часто встречала в литературе. Его все знали, но в разговорной речи использовали редко, имея эквивалент – девчонки.

Высокий парень с говором был красавец! Длинное лицо, зеленые большие глаза, загнутые ресницы, нос большой, но тонкий, короткие, но видно, что волнистые волосы – словом, греческая фреска…

Два его друга тоже были большого роста, широкоплечие и симпатичные. Один из них был явным блондином, а другой как будто рыжим. Я откровенно любовалась картиной… Неожиданно тяжелая шестикилограммовая биохимия, как-то изогнувшись в обложке, выпала из рук Марты. Ей пришлось схватить лежащую на столе фармакопею – она тоже была солидным прикрытием.

Молодые люди упрямо делали вид, что не обращают внимания на наготу девушки. Вероятно, это было проявлением шока… Ну или так им казалось надо действовать в сложившейся ситуации.

Марта была девчонкой яркой и красивой. У нас, в роду Шулейкиных, люди высокие – с голубыми или зелеными глазами… Как все казаки и их потомки – мы имеем слегка скуластые лица, естественно смугловатую кожу и удлиненные глаза. По отцовской линии дед Марты был цыганом. Видимо поэтому у нее, так же как у деда и отца, были черные слегка волнистые волосы. Представьте, узкие и длинные оливковые глаза – а на солнечном свете они были просто ярко зеленые, высокие скулы, слегка курносый, но симпатичный нос, красиво очерченный рот с губами умеренной пухлости и смоляные длинные волосы. Факт, что «биохимия» выпала из рук только добавил очков к ее красоте.

На фоне сестры я выглядела молью, хотя тоже имела зеленые глаза и втайне считала себя красавицей…

Курсанты лихорадочно заговорили все вместе.

– Мы это пока оставим здесь… – они показывали на сумки.

– В принципе, здесь все что надо.

– Вы ничего с этим не делайте. Мы потом сами все организуем…

– Антон не смог сегодня прийти, он на вахте.

Тяжеловесная фармакопея тоже обрушивается на пол. Марта ее поднимает и снова прижимает к себе. Эта борьба с химико-фармацевтическими знаниями уже утомляла…

Не представившись и ничего не спросив, в спешке уходя, молодые люди сказали только одну таинственную фразу:

– А завтра нас будет восемь!..

Дверь за ними закрылась. Посередине комнаты стояли две черные сумки. Весь визит длился меньше минуты.

Заперевшись на замок, мы подошли к неизвестному багажу и сразу открыли обе молнии.

– О! Шампанское! Неужели целая сумка заполнена божественным напитком? – спросила Марта.

– А в этой – похоже, одна водка… А.., нет, тут еще какой-то портвейн есть – я пыталась подсчитать количество бутылок.

– А кто такой Антон? И кто они, эти случайные благодетели? – говорила сестра уже откупоривая шампанское.

Я знала, что к полусладкому у нее была особая слабость.

– По-моему, это морское училище имени адмирала Макарова. Слушай, а не поздновато мы шампанское-то открываем?

– Никак нет!.. Наши внезапные друзья могут опомниться, что не туда принесли сумки, и вернуться… Надо взять ситуацию под контроль! – в этот момент раздался хлопок.

Я уже подставляла чайные чашки, потому как фужеров у нас не было. На звук вылетевшей пробки прибежала Лариска Толстых и стала ломиться в дверь.

– Я все слышала, у вас есть шампанское! Немедленно откройте!

Мы впустили Лариску, которая уже несла шоколадные конфеты – недоеденную коробку грильяжа в шоколаде…

Сделав пару глотков шампанского и внимательно осмотрев грудь Марты, Толстых заметила:

– Нудизм – это любопытное направление в философии познания себя и мира…