Но профессионализм проснулся и требовал действовать. Ольга протиснулась между двумя широкоплечими парнями и увидела лежащую на асфальте женщину. Или, скорее, девушку — та выглядела слишком молодо. Из слов очевидцев узнала, что девушку сбила машина на пешеходном переходе. Водитель с места происшествия скрылся.

Люди вокруг возмущались, делились тем, кто что видел, а Олино сердце снова зашлось в непонятном тревожном предчувствии, как будто сейчас что-то произойдет. Непоправимое. Антон склонился над потерпевшей, проверяя пульс, а Ольга скользнула взглядом дальше и остолбенела.

Рядом с девушкой прямо на асфальте сидела совсем маленькая, на вид младше племяшки Насти, девочка. Она периодически дергала потерпевшую за руку, шептала: «Мама! Мамочка!» — и смотрела на окружившую их толпу полными страха глазами.

Черными. Под черными вразлет бровями. Слишком узнаваемо, чтобы Ольга могла ошибиться. Потому что именно такой очень часто, особенно в последнее время, она видела во сне свою дочь. Свою и его.

— Мы пробовали ее уговорить встать, — тихо сказала полная немолодая женщина, проследив за Олиным взглядом, — не дается. Плачет.

Как заколдованная, Ольга подошла ближе и склонилась над девочкой и ее матерью, обогнув Антона. Тот оказывал первую помощь так профессионально, как будто с утра до вечера ходил по улицам и оказывал помощь потерпевшим в ДТП. Вот что значит военный медик!

— Скорая едет, — сказал кто-то в толпе, — и полиция тоже.

Девушка дернулась, глубоко вдохнула несколько раз, будто задыхаясь, и внезапно открыла глаза. Обвела окруживших ее людей мутным взглядом и схватила Ольгу за руку. Не Антона, а Олю!

— Помогите, — прошептала она, силясь подняться, — найдите его, умоляю!

— Кого? — переспросил Антон, а у Оли заныло в груди, но еще где-то в самой глубине теплилась крохотная надежда. Которая тут же рассыпалась пылью, стоило потерпевшей снова заговорить.

— Аверина… Костю… — она хотела еще что-то сказать, но дернулась и потеряла сознание.

Сирены неотложки и полицейского патруля завыли одновременно. Ольга в изнеможении присела возле малышки на корточки, ноги отказывались ее держать категорически.

— Как тебя зовут? — спросила тихо.

Девочка подняла длинные черные ресницы, и с Олей окончательно распрощались даже самые микроскопические крупинки надежды. Сходство девочки с Авериным было поразительным.

— Аня.

— Анечка, — она протянула руки, приказывая пальцам не трястись. Но пальцы отказывались подчиняться еще сильнее, чем ноги, — а я Оля. Я тоже врач, как и Антон. Не сиди на асфальте, Анюта, ты простудишься. Маму вылечат в больнице, но, если ты заболеешь, она расстроится.

«А твой папа меня вообще убьет за то, что я о тебе не позаботилась».

Девочка доверчиво к ней потянулась, хлопнула ресницами и заплакала, обняв Ольгу за шею, а у нее сердце будто в ошметки разорвалось и по округе разлетелось. И мечты дурацкие. И надежды надуманные. Ему не нужна ее призрачная дочка. У него уже есть своя, настоящая. Похожая на него как две капли воды.

***

Скорая приехала быстро. Пока Антон объяснялся с коллегами и помогал грузить пострадавшую в машину, Оля держала малышку за руку. Но когда медсестра подошла, чтобы забрать девочку, та вдруг обхватила Олины ноги и заплакала так горько, что у нее все внутри перевернулось.

— Анечка, тебе надо поехать в больницу с мамой, тебя должен осмотреть доктор… Айболит! — нашлась Оля. — Ты знаешь, кто такой доктор Айболит?

Но Анютка продолжала плакать, вцепившись ей в ноги, и тогда она сказала решительно:

— Я тоже поеду.