– Я не по этим делам. И на такое никогда не подпишусь!

Рычу сквозь сжатые зубы.

– Ты просто подумай, Артем, – Платон хлопает меня по плечу.

Они уходят.

А я так и остаюсь в раздевалке.

Черт знает, зачем, а рука сама тянется к этому пропуску.

Засовываю его к себе в сумку. Хоть никуда я идти, конечно же, не собираюсь. И уж точно не собираюсь принимать это чертово предложение!

Денег я и так как-нибудь заработаю. А такой хренью заниматься не собираюсь!

Пусть, черт их дери, сами разбираются, кто там кого кинул. Мне какое дело?

____________________

_______________________

________________________

____________________________

4. 4. глава 4

И все-таки почему-то вечером я надеваю свой единственный приличный костюм.

Придирчиво окидываю себя взглядом в зеркало.

Да.

Часы в зале после того, как Платон и Юрка ушли, не прошли даром.

Сбитые костяшки. Стесанная скула после боя с ними двумя. И в хлам разбитые в зале груши.

Платону придется раскошелиться и обновить реквизит!

Будто черная пелена меня накрыла, когда остался один.

Она? С ним?

Черт, я впервые в жизни почувствовал, что готов убивать. До этого столько ненависти во мне вызывала только мысль об отце, который бросил мать еще беременную мной и больше ни разу не появился в нашей жизни.

Но то, что взорвалось внутри меня сейчас…

Это сильнее.

– Забудь, Гром, – повторял себе, глядя в зеркало сквозь стиснутые до боли зубы.

– Это просто девчонка. Мажорка. Мало ли у меня таких?

Разных. Не мало. А просто до хрена!

И еще не таких.

Горячих.

С пышными умелыми губами. Которые и правда из трусов выпрыгивают после каждого боя. Сами бросаются на шею и запрыгивают в мою постель!

И совсем не так проводят ночи в моей квартире!

А жарко. Грязно. Исполняя все мои прихоти, а они после боя бывают довольно жесткими!

Но…

Твою мать!

Ударяю со всей дури кулаком по стене.

Зеркало дрожит и рассыпается на части.

Такого у меня еще не было. Ни разу.

Она первая. Первая, кого хотелось просто прижать к себе. Целовать. Просто быть рядом. Смотреть, как она спит на моей груди, сладко посапывая и распахивая при этом свои сочные губы.

До сих пор поражаюсь, как сдержался, когда она без одежды в моей ванной была… Так близко…

Хотелось схватить. Вбить в себя. Накрыть эти губы. Смять их жадно. Со всей страстью!

Но…

Не смог переступить через… А черт знает, через что!

Через то, как доверчиво она на меня смотрела? Или как в ее глазах мелькнула паника, когда я сделал шаг вперед?

Ладно. Это все хрень. Ерунда, – повторяю себе, зачерпывая ледяную воду и взъерошивая волосы.

Может, мне и правда показалось. И все так и есть, как говорят Платон с Юркой.

Может, она ехидная стерва. Которая и правда была и с Юрцом и переспала с кем-то, смеясь над ним. И еще проблем устроила.

Сам все увижу. Сам пойму. За тем и иду на этот чертов их прием.

Вовсе не потому, что мне предложение Платона интересно.

А чтобы увидеть ее. Понять, что она и правда такая. И не стоит о ней думать!

Чтобы вырвать ее из себя, потому что… Потому что слишком, мать ее, глубоко засела!

Весь день только о ней и думаю!

И губы эти на своих… До сих пор жаром ощущаю… Вкус ее невозможный… запах, которым пропитались полотенца и вся постель… Он которого крышу рвет и сносит мозги на раз!

Я стою у самого входа в роскошный зал, увитый цветами.

Взъерошиваю волосы, чувствуя, как внутри всего ошпаривает, как только замечаю ее взглядом.

Глаза сами выхватывают мою ночную незнакомку из толпы. Она такая одна. Единственная.

Воздушная. Нереальная какая-то. В струящемся бело-красном платье до самого пола и с открытой грудью…