– Отец так любит на завтрак. Зелень, сыр... Не знала, что приготовить, – смущённо.

– Очень вкусно! – накручиваю на гренку тянущийся сыр. – Мм...

– Какой чай подавать?

– А ты какой любишь?

– Не нашла здесь такого, – опускает взгляд. – Улун буду пить. Сливочный. Тоже вкусно. Какой Вам заварить?

– Я сам сделаю нам чай. Кушай.

Завариваю улун.

– Скинь мне сообщением список всего, что тебе нужно. Что я смогу купить сам, без тебя. Остальное купим завтра. Я дочь повезу в торговый центр и тебя прихвачу. Познакомлю вас.

– Спасибо.

– Мы не опаздываем? – смотрю на часы.

– Я не знаю...

– Лясь, а тебе обязательно платок носить?

Неуверенно касается края ткани.

– Хиджаб? Нет. Наверное, необязательно. Как муж скажет.

– Сними... пожалуйста. Если тебя это не слишком смущает, конечно.

Посомневавшись, снимает, закусывая губу. В глаза тут же бросаются крупные «трёхэтажные» золотые серьги с камнями, оттягивающие её мочки.

– Ого...

– Что? – неуверенно прикрывает ладошкой горло.

– Чёрт. Это, наверное, небезопасно – с лямом в каждом ухе ходить...

Пальчики с горла смещаются на ушко.

– Плохо?

Одну её точно нигде не оставить! Надо как-то убедить её сменить их на более лаконичные.

– Короче, я тебя сейчас отвезу. За час до того, как освободишься, скинешь мне сообщение. Я заберу.

– Теперь ещё и водитель? – скептически доносится из-за спины.

– Доброе утро, – тихо рычу я, выпивая одним глотком чай.

Алла проходит, оценивающе рассматривая стол. Ляся молча составляет тарелки в посудомойку, снимает фактук.

– А мне почему ничего не заказал?

– А я не заказывал. Самообслуживание.

– Доброе утро! – с излишним энтузиазмом в голосе. – Прошу прощения за вчерашнее недоразумение.

Ещё один...

Ренат в трусах с голым торсом. Чашка из руки Ляси летит на пол и раскалывается. Она резко отворачивается.

– Оденься! – опять начинает разносить меня от раздражения.– И не разгуливай по дому в трусах.

Пора клеить следующую дозу никотина, пока не поубивал их. Что-то утомляют меня в последнее время мои домашние.

– Оу... простите, прекрасная юная жена моего брата. Не хотел Вас смутить.

– Ну ты козёл! – фыркает на него Алла.

– Я просто называю вещи своими именами.

– Лясь, опаздываем.

Не хочу, чтобы она слушала их тёрки!

Ляйсан забирает со стула небольшую сумочку от нетбука. И, не поднимая глаз, становится за моей спиной. Потому что ей наверняка неприятно идти мимо раздетого Рената, стоящего в проходе.

– Ренат.

– Что?

– Мой дом – мои правила. С этого дня никто не ходит обнажённым. Ясно выразился? – перевожу взгляд на Аллу.

Она в футболке, не скрывающей даже трусы.

– И тебя касается. Прикройся.

Фыркнув, выходит из кухни, показательно виляя задницей.

Беру Ляйсан за руку. Останавливаемся перед Ренатом.

– С дороги.

Отступает в сторону, капитулирующе поднимая руки. Вцепившись в меня пальчиками, Ляся идёт за мной.

Открываю дверь, усаживая её на переднее сиденье.

Едем по побережью, чтобы объехать пробки. Ляся с тоской в глазах смотрит на море. Вижу её лицо в прозрачном отражении бокового окна.

– Любишь море?

Их дом стоит прямо на береговой полосе.

– Люблю...

– Умеешь плавать?

– Нет... Мы не купаемся в море. Отец не позволяет.

Смотрит в сторону своего дома.

– Можно только ногами походить. Вечером, когда пляж пустой.

– Мы это исправим, обещаю.

Мне очень хочется подарить ей, как ребёнку, каких-то эмоций. Она такая отзывчивая и благодарная на каждую мелочь, что я начинаю чувствовать наркоманскую зависимость от её редкой, едва уловимой, но очень искренней радости или облегчения. И я хочу ещё и ещё. И побольше, да!

– О, нет... – опускает глаза. – Я не смогу.