- Что случилось, Эли? – в ее голосе столько тревоги и участия, что я не выдерживаю и, бросившись в ее объятия, плачу. Сбивчиво пытаюсь рассказать обо всем, но получается плохо.
Девчонки укутывают меня в теплый плед. Отпаивают горячим чаем и пытаются приободрить. Их поддержка сейчас очень много для меня значит. Они мои самые близкие друзья в этом чужом городе.
После обеда мы с Ярой остаемся одни. Они постоянно рядом, будто боится, что я могу совершить какую-нибудь непоправимую глупость. Ни мои заверения о том, что я ни о чем таком не думаю, ни просьбы: перестать за мной ходить, на нее никак не влияют. Она сказала, что будет рядом до тех пор, пока не поймет, что я снова вернулась в нормальное состояние. Но как это сделать, я не знаю. Кажется, я навсегда потеряла покой. А тревога и страх, тоска и слезы – теперь мои постоянные спутники жизни.
Несколько раз звонит Фил, но я не отвечаю на звонок. А входящие сообщения удаляю не читая.
Лишь ночью, убедившись, что Яра крепко спит, я тихо плачу в подушку. А утром просыпаюсь разбитой.
Так проходит неделя. Я не помню как жила это время. Что-то ела, ходила на работу. Я словно бездушный робот выполняла команды собственного тела. Фил продолжал писать и звонить, даже несмотря на то, что я так и не ответила ни на один звонок.
Но одно сообщения я все же прочла. Там было написано, что он дает мне время все обдумать. Он не станет приезжать и что-то требовать от меня. Он будет ждать моего решения.
С каждым днем мне все сильней хотелось его увидеть. Услышать его голос и посмотреть в любимые глаза. Почувствовать объятия и ласку. Плюнуть на все и согласиться быть его любовницей.
Но я корила себя за эти мысли. Пыталась держаться изо всех сил и не сдаваться. Это было очень тяжело. Мучительно-больно, словно кто-то раз за разом тревожит старые раны.
Я пыталась занять себя чем угодно, лишь бы не думать о Филе каждую минуту. Но проще сказать, чем сделать. Мое сознание постоянно подкидывало о нем напоминания: вон та машина как у Фила, у этого мужчины похожие часы. У того – стрижка, разворот плеч, тембр голоса… И далее, далее, далее, до бесконечности.
В такие моменты я старалась максимально переключить свое внимание на что-то другое, противоположное. С трудом, но мне это удавалось.
И может быть мне бы и удалось начать жизнь с чистого листа, но…
У нас состоялся разговор с Ярой. И я схватилась за него отчаянно, словно утопающий за соломинку. И с этого момента изменилась моя жизнь.
***
- Так жить нельзя – начинает Яра, едва я вхожу в кухню. Она позвала меня попить чай. Ни есть, ни пить мне совершенно не хотелось, но, чтоб не обижать Ярославу, я согласилась.
- Как? – спрашиваю, и сажусь за стол. Яра хмыкает и пододвигает мне большую чашку чая, а после – огромный кусок торта.
- Так, как живешь ты – кивает она в мою сторону – Ты совсем перестала заботиться о себе. Плохо ешь, почти не спишь, и постоянно плачешь!
- Я не… - пытаюсь возразить, но подруга тут же шикает на меня, прерывая.
- Эли – тяжело вздыхает и устремляет на меня взгляд – Я очень сожалею, что не вмешалась раньше. Если бы мы хоть как-то предупредили тебя, или смогли уговорить не связываться с Филиппом, то ничего такого не было бы.
- Ты не виновата. Никто не виноват. Только я – тут же отвечаю – Позволила себе влюбиться в него, нарисовав образ прекрасного принца. Жила мечтой, слепо веря только в самое лучшее. А он просто воспользовался мной – последние слова произношу со злостью.
- Вот! – поднимает указательный палец вверх – Здоровая злость пойдет тебе на пользу. И давай откровенно и без обид: такие как Филипп, никогда не женятся на таких, как мы. Это всего лишь сказки. А мы живем в реальном мире. Уж где-где, а на нашей работе точно можно избавиться от иллюзий.