– Я переживаю, чё не понятного?! – снова перебивает, окончательно расписываясь под своей невоспитанностью. – Если бы у него была сестра, то поверь, – Лёшка кивает в сторону поверженного Макеева, который продолжает подавать лёгкие, едва различимые признаки жизни. – Поймав её в моей постели, пересчитал бы мне зубы без разговоров. Хватит с него загубленных душ, тебя я ему не отдам. 

– Спасибо, что напомнил, – Максим хрипло отзывается откуда-то из-за спины. – Очень по-братски. 

Под действием импульсивного порыва поворачиваюсь на звук  надломленного голоса. Макеев сгорбленно сидит на полу, опираясь локтями на согнутые в коленях ноги, голова опущена и мне не разглядеть лица за взъерошенными волосами. 

– А ты меня не жалоби, если обидишь её – я тебя урою. 

Теперь Максим глумливо смеётся, поднимая на нас глаза, трогая при этом разбитые губы и утирая кровь. Чиркает спичкой, играясь и не замечая, как Лёша снова стискивает челюсть в бессильной злобе, не имея возможности подобраться к нему ближе. Пламя от огня спички озаряет лицо и я вижу, как сильно его ударил Лёша – губа рассечена и нос разбит. 

– Зачем ты так с ним?

В ответ тишина и лишь нелепая просьба, доносится до нас приглушенно:

– Лёх, сигареты не будет? 

– Марго…, – серьёзным тоном зовёт Лёша, догадавшись о моих намерениях, когда я дёргаюсь, чтобы отнять пачку.

– Он бросил. 

– Не лезь, – не обращая внимания на препятствие в моём лице, кидает сигареты. – Одевайся, я отвезу тебя домой. 

– Отвали, – отзываюсь, одаривая уже не злостью, а гневом. – Я останусь с Максом. 

– Маргарита… – строго чеканит брат, сжимая в кулаке ворот футболки, натягивая ту так, что ткань больно врезается в шею. – Не лезь в нашу дружбу. Я запрещаю вам общаться, так будет лучше для всех.

*пятка ладони - участок подушечки, находящийся под мизинцем. 

23. Глава 22 "Кто не рискует, тот умирает не попробовав"

Марго

– Макс, стой, – спотыкаясь на ровном месте и чуть ли не теряя кеды, которые я не успела в спешке зашнуровать, бегу за парнем и тот, как и я, спешит, но в противоположном направлении от моей назойливой персоны. Видимо в нём выдержки будет побольше, чем во мне жажды добиться задуманного. Но кто не рискует, тот умирает не попробовав, так что не время отступать. – Разговор есть. Уделишь минутку? – изловчившись, вырываю мотоциклетный шлем, пряча руки за спину. Без него он уж никуда не рванет. 

Хотя… смотря на какой секунде я ему успею надоесть. А надоедать я умею профессионально, вернее получается искусно манипулировать. Жаль, что в этом я преуспела, исключительно с Макеевым. С другими представителями мужского пола подобные фокусы не проходят. А может я просто плохо стараюсь, Леська же учила, как надо проявлять слабость и нежность. 

Максим натужно молчит, окидывая меня сверкающим взглядом, явно прикидывая в уме, как сбросить с хвоста надоедливую сестрицу лучшего друга, ответственно придерживаясь наложенного запрета на общение со мной. 

Но сделать это предполагается вежливо, безобидно и осторожно, чтобы не нарваться на слезливую манипуляцию, с последующей промывкой мозгов от моего родственника, который собственно и запретил нам всяческое общение. 

И мы честно выдерживаем несколько дней: я, страшась, разрушить мужскую дружбу, занимаю выжидательную позицию, а Макс попросту игнорирует. Даже сейчас видно, что он усердно сдерживает зевоту, ему скучно, ему нужно домой, ему необходимо избавиться от меня. 

Наклонив голову набок, он нервно потирает загорелым пальцем широкую переносицу, смешно кривя верхней губой, которая давно зажила. Напоминая о недавней потасовка, лишь крошечной корочкой вертикально сбегающей с верхней на нижнюю губу. Этот беспокойный жест мне знаком с детства, таким образом он выражает недовольство, а я мощнейший катализатор для этой порой неконтролируемой эмоции.