− Еще... − замялась Наталья Григорьевна. − Если будут какие-то проблемы, не стесняйся, обязательно говори. Например, пристанет кто−нибудь.

Я понимаю, что это она намекает на Наумова и сцену, которую застала в коридоре. Мне стало так неловко перед ней, что чувствую, как щеки обдает жаром, краснею.

− Спасибо.

Вышла от завуча и смогла наконец-то выдохнуть. Напряжение немного отпустило меня. Вернулась в комнату общежития, радуясь, что на пути не встретила Кирилла. Но, я точно уверена, что это не последняя наша встреча.

− Все хорошо? − спрашивает Катя, как только я закрываю за собой дверь.

− Да... меня направили к психологу.

− О! Меня тоже, − хмыкнула соседка по комнате. − Когда пойдешь?

− Завтра, наверное... – присаживаюсь на край кровати, проверяя смартфон на наличие звонков и сообщений в соцсети.

− Пойдем вместе?

− Давай.

Вместе будет не так волнительно, да и Наумов снова не наедет, если буду не одна. Вроде Катя нормальная девушка и, я буду рада с не подружиться. Но... все равно пока буду начеку.

"Сестренка, как у тебя дела?" − пришло сообщение от брата, буквально с минуту назад.

"Все хорошо" − отвечаю.

"Мне звонили твои старики, я их успокоил. Ты трубку так и не берешь?"

Конечно, не беру, не хочу слушать их упреки и уговоры вернуться. Не хочу возвращаться домой.

«Не хочу слушать их упреки" − написала с обидой на них.

Не могу понять, как наша семья докатилась до этого. Но, не хочу больше видеть, а особенно слышать, как они ругаются.

"Я поговорю с ними, когда приеду" − это сообщение вселяет надежду. – «Все будет найс, детка! Я тебе там малехо задонатил, ни в чем себе не отказывай»

− Пф−ф−ф, − выдыхаю с легким осуждением.

В этом весь Тимур, последнее отдаст, но поможет. Я все боялась, что станет деньги совать, когда приедем, но он ни слова не сказал, знает, что откажусь. И вот, задонатил, на карту.

«Зачем? Сам небось на мели» − пишу, но брат уже не в сети.

− Геля, ужинать идем? – спрашивает Катя, отвлекая меня от переписки, и я киваю.

Аппетита нет, день выдался суматошный, нервный. Соседка все щебечет, рассказывает что−то веселое, а я все осматриваюсь. Чем ближе столовая, тем больше школьников. Уже многие приехали, ведь до занятий осталось всего четыре дня.

− И чего на тебя Наумов так пялится, − вдруг говорит Катя, придвигая к себе безвкусный чай, и убирая на поднос пустую тарелку от манной каши.

− Где? – вздрагиваю, оглядываясь, даже роняю ложку в кашу, которую с детства терпеть не могу.

Я уже сама вижу Кирилла. Он сидит у окна, за его столиком еще один парень и две девочки. Они смеются, но он не принимает участия в веселье. Испепеляет меня пристальным взглядом.

На автомате ощупываю руку, ища браслет. Но его нет, оставила в комнате. Я знаю, что парню нужно от меня. Его вещь нужно отдать, тогда он отстанет. Но его браслет стал талисманом мне, и так не хочется с ним расставаться.

Я с ним несколько побед одержала на олимпиадах и соревнованиях. Ни одно выступление не осталось без медали. И сейчас мое сердечко сжимается, как подумаю, что отдать придется.

Придумала! Я выкуплю вещицу!

Ну зачем парню такой аксессуар? Он же не романтик, и не девчонка. А может он не за браслетом охотится? Тогда, за чем? Что ему нужно от меня?

Когда уходили из столовой, я купила яблочный сок и несладкое печенье, вдруг захочется есть, ведь каша осталась почти не тронутой.

Спать на новом месте было непривычно. Не сразу смогла уснуть, а уже утром мне пора на первые тренировки и знакомство с моим тренером. Потом к психологу.

Наверное, от переизбытка эмоций, я не могу сразу уснуть. Перед глазами острый ледяной взгляд.