– Перетопчешься! – хмыкаю я.

 – Посмотрим, – подмигивает он.

            Кажется, я снова ввязываюсь в какую-то авантюру, которая обернется для меня плачевными последствиями…

13. 13

            Немного позже, приняв душ и высушив волосы, я сидела на кровати, бездумно пялясь в телевизор. Был включен канал новостей и Дан, сидящий в кресле, что-то набирал на своем смартфоне, то и дело поднимая глаза и прислушиваясь к мелодичному голосу диктора, щебечущей на итальянском.

 – Жара, – коротко говорит он, наконец отлипнув от телефона. – И засуха. Неурожайный год будет.

 – А ты, типа, фермер, – хмыкаю я, крутя в руках пояс от халата.

 – Очень близко, – кивает Дан осторожно. – У меня свои виноградники. И вино, которое я предлагал тебе за обедом…

 – А отель? – перебиваю его я. – Я думала, что ты владеешь этим отелем, раз так лихо разрулил все за «прибавку к зарплате».

 – Нет. Тут я совладелец. Моих всего тридцать процентов. В свое время вложился в бизнес друга, – качает он головой.

 – Неплохо, – выдыхаю я, пытаясь приблизительно в уме прикинуть выручку этой громадины.

 – Скоро время ужина, – смеется Дан, глядя на мое вытягивающееся лицо. – Столик уже забронирован. Отказ не принимается.

 – Восемь вечера уже… Время для сладкого сна, а не для обжираловки, – возмущаюсь я.

 – В Италии, чтобы ты знала, в девять вечера начинается жизнь. Народ идет в рестораны и траттории, заказывают ужин и потягивают вино, обсуждая прожитый день, – терпеливо поясняет он. – Да и тебе сил нужно набраться, потому что ночка будет бессонная.

 – Ты на что намекаешь? – с угрозой в голосе спрашиваю я, жалея, что одним взглядом нельзя испепелить. – Распустишь руки, я вырву тебе ноги.

 – Ты всегда такая? – спрашивает он, не реагируя на мои угрозы.

 – Какая? – подаюсь немного вперед.

 – Трудная, – коротко бросает он. – Все воспринимаешь в штыки. Или это защитная реакция?

            Выдыхаю. Встаю и отхожу к окну, чтобы посмотреть наружу. Не хочу признаваться, что это действительно защитная реакция… От боли, которую мне может причинить мир, от страданий. Разве плохо, что я таким вот образом пытаюсь себя спасти? Пытаюсь минимизировать все риски и угрозы, исходящие от внешнего мира.

 – Да, я трудная, – поворачиваюсь к нему. – Я не могу согласиться со многими вещами, и не желаю следовать за кем-то, прогибаться, искать компромиссы. Компромисс – это первый шаг к тому, чтобы сдаться…

 – Компромисс – это первый шаг в сторону доверия, – перебивает Даня. – Это возможность показать, что ты готова открыться миру. Это шанс получить нечто большее, чем то, что ты получишь, будучи скрытной и агрессивной. Умей договариваться. Умей слушать и слышать. Этот навык тебе не раз пригодится в жизни.

            Я молчу. И почему-то не хватает воздуха. Тяжело дышу, пытаясь побороть внезапный приступ ярости. Злости, что своими словами он сумел не просто пробраться в душу, но и больно ткнуть. Сильно сжимаю кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в кожу, и внезапно остываю. Успокаиваюсь.

 – Твоя взяла. Снова, – отвечаю я. – Идем в твой ресторан или тракторию…

 – Тратторию, – мягко поправляет Дан.

 – Плевать, – отмахиваюсь я. – Отрываться, так на всю катушку!

14. 14

            На улице многолюдно. Дан был прав, когда говорил о том, что вечером в Риме жизнь только начинается.

 – Днем по Риму гуляют в основном туристы. Итальянцы заняты работой и дневными посиделками в различных кофейнях, – поясняет Дан, словно угадав, о чем я думаю. – Завтра все увидишь сама.

 – Завтра я планировала все же пройтись по историческим местам, – отвечаю я. – Но с самого утра все же в полицию. Как я там буду объяснять, что произошло… Ладно, что-нибудь придумаю, мне не в первый раз.