В мою спину пальцами вцепилась, Вере больно, и она на мне это вымещает – пусть, пара царапин или синяков. Ерунда, на самом деле. Губы кусает, спорить со мной хочет, отказывается верить, что матери плевать и на Нику, и на меня, и на саму Веру. Все хочет верить в великую любовь, а не было ее, только я Веру любил и любить буду всегда.

И постараюсь все исправить. Чтобы только я и она, и никакого прошлого между нами, никаких тайн больше.

- Прости, что не рассказывала об этом. Прости меня. Ты так о маме говорил, так презирал ее, ненавидел, а мне это ножом по сердцу. Она болела очень, и я решила, что незачем тебе знать, - Вера поморщилась, и зашипела от моего нечаянного прикосновения к ее груди. – И я знала, что тебе будет больно это узнать. Я тебя чувствую, Влад, знаю, каково тебе. И за это прости.

Глупая девчонка. Да, мне больно, но это пройдет. Вообще все пройдет, главное – она рядом, и теперь никуда не денется от меня. Теперь на всю жизнь!

- Хватит уже извиняться, - поцеловал ее мокрые, соленые губы – грубовато, чтобы в чувство пришла, и Вера глаза распахнула широко, а в них слезы подступающие. – И плакать хватит. Давай просто жить. Вдвоем, и желательно, счастливо.

12. ГЛАВА 12

ВЛАД

- Новая квартира? А как же та? Мне и прошлая нравилась, - Вера осмотрелась, обернулась ко мне с улыбкой, и снова стало дышать больно, глядя на нее. Вся солнечным светом окутана, и вся она моя. – Хотя здесь тоже ничего, привыкну.

- Привыкнем, - поправил я с нажимом. – Жить я буду с тобой.

Всего на долю секунды брови приподняла удивленно, а затем еще одну улыбку мне подарила. Уже неделю дарит их мне, освобождая от идиотской ненависти, от обиды глупой. Вера теперь только моя, и даже мысли время от времени мелькают: запереть ее, наручниками приковать, чтобы всегда рядом была, подтвердив звание маньяка, как она меня называет.

Мысли – бред, и я справляюсь с ними.

- Каждую неделю будем переезжать, Влад?

- Отец возвращается скоро, любопытная моя. И квартира та – служебная, эту же я снял для нас с тобой. И сюда он не сунется.

Соврал. Сунется, еще как, если захочет. Отца частная собственность, договор аренды и прочая хрень никогда не останавливала, но сейчас хоть какая-то гарантия есть, что он меньше будет лезть в мои дела. Все только-только наладилось между мной и Верой, и до сих пор не верится в это.

Портить не позволю никому, даже отцу голову откручу, если влезть вздумает. Но лучше бы без этого, отец все же.

- Признавайся, девчонок туда водил, - рассмеялась она, и забрала из моих рук чемодан, набитый детским хламом.

Этих непонятных присыпок, салфеток, погремушек и прочей дряни у Веры больше, чем ее собственных вещей. И таскает за собой повсюду этот чемодан мне в укор, да еще и о дочери своей все время порывается рассказывать.

Какая она замечательная.

И что она каждый день растет, меняется, а она, Вера, безвозвратно это время упускает.

И какие у нее пальчики, у Полины этой… будто мне интересен чужой ребенок.

Ребенок, о котором хочется забыть, и которого лучше бы не было. Ребенок, который забирает у меня Веру даже сейчас, когда я рядом с ней, и больше никого.

- Влад? Ау, прием, планета Земля вызывает, - обняла со спины, и прижалась ко мне доверчиво. – Так что? Квартира та, в которой я неделю провела – ты в нее других водил, да?

- Было дело.

- Было, и прошло. Изменишь мне, предашь, - ее пальцы сжимают мою майку, а такое чувство, что горло, - и я уйду навсегда. Терпеть и глотать не стану, ты только мой теперь. Свободы больше нет, милый, ни для тебя, ни для меня.