Пока ехала с молчаливым, хмурым водителем, пыталась успокоиться. Да, эти две женщины из опеки – суки те еще, но есть среди них и хорошие. Да и даже у самых отъявленных дряней не поднимется рука на трехмесячную малышку, не станут ее мучить, чтобы в отчете все совпадало.

Надеюсь, не станут.

Как в квартиру зашла – не помню. Бездействие медленно убивало, с ума сводило, и я металась из угла в угол, чувствуя вину. Вину за то, что ничего е делаю. За то, что при живых родителях моя дочь сейчас с чужими людьми – также, как и я в свое время. Только я никому не нужна была, а Полина для меня важнее кислорода.

В комнате нет часов, но в голове они тикают, отсчитывая время. Тик-так, тик-так – это стрелки идут, это таймер на бомбе. Еще минута, и я сорвусь, и побегу куда глаза глядят. И я бы побежала, если бы в квартире не открылась дверь.

- Вера, - позвал Влад, и я понеслась ему навстречу.

Сейчас я увижу свою малышку, обниму ее, и больше никогда не отпущу!

Влада я увидела в коридоре, и руки его пусты, дочери в них нет. В его руках пустота, а мои ладони в кулаки сжимаются от отчаянья, как же так?!

- Где она? Влад, где Полина?

- Ты же не думала, что мне отдадут ее просто так? – как ни в чем не бывало спросил он. – Девочка мне никто, по ней ведется разбирательство, и…

Влад продолжил объяснять, продолжил говорить мерзости о разбирательствах с МОЕЙ дочерью, и что она ему НИКТО, а у меня воздух в легких закончился. Он издевается надо мной, он просто наказывает и лжет, я ведь знаю, что стоит одному из Гараев указать на желаемое – принесут, и бантиком повяжут.

Он просто не захотел мне помочь!

- Ты! Ты обещал! – налетела на него, запнувшись о ботинок, и эта мелочь добавила мне ярости и силы. Ударила его в грудь кулаком – неумело, но всю душу вложив в этот удар. – Ненавижу тебя, чтоб ты провалился! Она там одна, а ты… ты должен был ее вернуть! Чертов предатель!

Говорить тяжело, я разорвать его на части хочу, и замахиваюсь. Никогда не позволяла себе подобного, у меня просто крышу снесло, а Влад и не думает останавливать, и это еще больше злит – показывает, что мои удары для него ничтожны, как и я сама, как и мой ребенок.

Мою ладонь обжигает также, как и его щеку. Я будто в кипяток ее окунула, а не пощечину дала. Была бы мужчиной – убила бы, но я не мужчина, я даже не человек сейчас, а безликое нечто.

- Уймись, - Влад поморщился, и стряхнул второй ботинок с ноги.

- Пошел вон! Убирайся! – снова толкнула его в грудь, к двери. Пусть уходит, могла бы – сама бы выволокла, как он недавно грозился, только сил не хватит.

- Это моя квартира, Вера, и я не уйду.

- Тогда уйду я. Будь ты…

- Проклят? – перехватил он меня за плечи, и потащил в комнату, поволок даже, и на кровать швырнул. – Так я уже, Вера. Я уже проклят. Заканчивай истерику, и смотри.

Сердце колотится, пальцы подрагивают в унисон, и я не сразу могу сосредоточить взгляд на дисплее телефона, но когда получается, я вижу… Полину. Видео с ней – умильной, спящей. Это она, мой маленький ангел: кукольное личико, капризный изгиб губ, мои черты лица.

Только глаза ей от отца достались, все остальное – мое, и слава Богу.

- Это чтобы ты была спокойна. Все, что я пока смог достать, - Влад скинул пиджак, швырнул его на кресло, и руку протянул, чтобы телефон забрать, а я отдать не в силах – перематываю короткое видео, и снова пересматриваю. – Вера, ребенка забрать не так просто даже родственнику, мне пока ее никто не отдаст. Детьми у нас не торгуют, по крайней мере, не в открытую. Но я, как и обещал, сделаю все возможное. У меня связи в бизнесе, здесь они мало помогут, но способ я найду. Видишь, она жива и невредима, спит, и ничего с ней не случится.