Неужели он, эльф, понял, что для меня по-настоящему важно?

- Вы неправильный эльф, - сказала я, сумев-таки справиться с волнением. – Таких не бывает.

Анарен улыбнулся – у него была очень светлая, легкая улыбка.

- Бывает, как видите. Но мой отец говорил мне то же самое. Наверно, если ты просто относишься к другим хорошо, то этого хватает для неправильности.

Свекла. Я просто свекла с рыжими косами и сейчас сгорю от стыда, волнения и неловкости.

- Я рада, что вчера зашла в тот магазин, - призналась я, понимая, что сейчас могу наговорить лишнего и все испортить. Бывают минуты, когда лучше помолчать – но молчать я не могла. Бывают слова, которые сожгут тебя изнутри, если ты их не скажешь. – Рада, что мы познакомились.

- А я-то как рад! – искренне откликнулся Анарен. – Меня теперь кормят, как гномьего короля. И…

По дому раскатился мелодичный звон: на пороге стояли ранние гости. Все во мне замерло и покрылось льдом – я точно знала, что они не принесли ничего хорошего.

Все воздушное счастье, которое успело наполнить меня, готово было раствориться без остатка.

***

Анарен

Я давно привык к тому, что выходной день не может пройти просто так: он обязательно принесет что-то, что мне придется расхлебывать всю неделю. Поднявшись из-за стола, я прошел через гостиную, открыл дверь и понял, что все прежние выходные с их приключениями и проблемами были просто легким развлечением.

- Ну разумеется. Он и двери открывает сам. На прислугу денег нет. Ничего нового, впрочем.

Мы не виделись четыре года, и мои родители нисколько не изменились. Все то же поистине эльфийское презрение к миру во взглядах изумрудных глаз, все те же попытки сразу же пробить мою оборону бесцеремонным замечанием. Хорошо, что на меня это уже не действует.

- Доброе утро, отец, - беспечно ответил я. – Доброе утро, матушка.

Матушка стояла на крыльце с таким видом, словно ее туфелька, расшитая бисером, погрузилась в коровью лепешку. Да, в сравнении с родительским дворцом мой дом был просто дряхлой развалиной – но я жил в нем так, как считал нужным и делал то, что хотел.

У эльфов очень крепкие семейные узы – этим мы похожи на гномов, которые живут огромными кланами. Даже если ты давным-давно повзрослел, отделился, создал свою семью, ты все равно не можешь сказать родителям, что они больше не могут тебе приказывать, как жить. Не дожидаясь приглашения, отец прошел в гостиную, осмотрелся, брезгливо поджав губы, и, обернувшись ко мне, произнес:

- Тебе пора остепениться, Анарен. Хватит, ты достаточно бунтовал.

Не расставаясь с беспечной улыбкой, я опустился в кресло – родители разместились на диване, и было ясно: матушка готова закричать от того, что ее сын погружен в такую бездну отчаяния и нищеты. Да, по эльфийским меркам я был нищ, гол и бос, раз не имел десятка слуг и отхожего места, украшенного золотом.

- Кажется, я это уже слышал, - ответил я. – Тогда мы остановились на том, что ты назвал меня идиотом, и сказал, что я еще приползу на коленях.

Я прекрасно знал: то, что я не приполз на коленях, раскаиваясь в своем самодурстве и посыпая голову пеплом, раздражает моих родителей до разлития желчи. Они видели меня юристом, банкиром, финансовым воротилой – одним словом, приличным эльфом, эльфом-как-полагается. То, что я стал знаменитым артефактором и поднимаю умирающих детей со смертного одра, казалось им какой-то глупой прихотью. Пустяком.

- Я, как видишь, не приполз, - моя улыбка сделалась еще шире. Послышался шум воды и звон – Хельга принялась мыть посуду, и я в очередной раз похвалил ее кулинарные таланты. Беседовать с родителями на голодный желудок было бы невыносимо. – Так что вы хотите сейчас? Вы ведь не просто так приехали из столицы в этот медвежий угол, верно?