- Сына! – шикнул отец, и я брызнула прочь, как мышонок. – Извиняйте, господина… Мы – люди маленькие, знатных господ не видели…

И хотя задумка новой поделки влекла меня, как песня волшебных птиц сирен, я не смогла уйти – притаилась за дверью, глядя в щелочку на эльфа.

- С чего ты взял, что я знатный? – проворчал он, набрасывая капюшон. – Я возьму и эти две броши тоже. Сколько ты просишь?

Он купил их не торгуясь, и когда ушел, папаша запер лавку и пустился в пляс, переваливаясь с ноги на ногу, как пьяный медведь, если медведи могут быть пьяными.

- Эрмель! Сто золотых! – он потрясал кошельком над головой. – Хвала Длиннобородому, который привел нас в этот город!

- Хвала, что он привел этого покупателя в нашу лавку, - засмеялась я, выглядывая из-за двери.

По половицам тут же стукнуло, и папаша бросился поднимать покатившиеся жемчужины. Он насчитал шесть и поругал меня:

- Я же сказал тебе, чтобы не смеялась открыто!

- Но тут никого кроме нас нет, пап.

- А если бы был? – он строго посмотрел на меня из-под косматых бровей. – Даже не знаю, благодарить ли ту фею за такой дар или проклинать.

- Проклинать?! Да мы как сыр в масле катаемся благодаря ей! – изумилась я.

- Эрмель, - отец вздохнул и вдруг погладил меня по голове.

Он был не слишком щедр на ласку, мой папаша. И если уж решил приласкать, то значит, неспроста. Я прижалась к нему и в сотый, если не в тысячный раз пообещала, что буду осторожнее.

- Ну все, все, - папаша растрогался, но постарался не подать виду и с притворным гневом оттолкнул меня. – Мужчины не нежничают, так что веди себя, как положено гному!

- Слушаюсь, батя! – я натянула на голову поплотнее вязаный колпак и засеменила следом за отцом, который пошел прятать деньги в тайник. – Дай золотой, - попросила я. – Куплю сегодня телятины, отпразднуем удачную сделку.

Отец положил в мою протянутую руку две монеты.

- Зачем две, пап?

- Купи и себе что-нибудь, Эрм, - сказал папаша, старательно упаковывая монеты в тряпку, чтобы не звенели, и пряча за кирпичную кладку. – Карамелек там, шоколадок… Что захочется.

- Мужчины не едят сладостей, - сказала я, подражая его тону и снова чуть не засмеялась, но вовремя зажала рот ладонью.

- Мама была бы недовольна, если бы узнала, что я с тобой сотворил, - вздохнул отец.

Нет, сегодня и вправду был удивительный вечер. Обычно мы не вспоминали о покойной матери, избегая грустить о том, кого уже не вернешь, но сейчас папаша, как видно, особо расчувствовался. Я обняла его, утешая, и подергала за седую бороду:

- Ты же это делаешь ради моей пользы, пап. Мама была бы счастлива. Да она и так счастлива – смотрит на нас и говорит: «Какой у меня заботливый муж! Какая милая доченька!»

- Все, топай за мясом, - папаша еще раз погладил меня по голове и со стуком вернул на место кирпич, закрывавший тайник, показывая, что нежностей больше не будет.

- Скоро вернусь! – крикнула я уже на бегу.

2. 2

Дорогие читатели!

Если вам понравился роман, не забывайте нажимать кнопочку "мне нравится"! Наградки и репосты тоже приветствуются! Плиз-плиз-плиз! Не забывайте, что каждый лайк - это вдохновение для автора!!!

Мясная лавка в этой части города была только одна – и то в самом дальнем квартале, куда не заходили благородные эльфы. Разумеется, лавку держал тоже гном, потому что эльфы считали себя выше черной работы. Но мясники, подметальщики улиц, пекари и прачки нужны везде, поэтому в городе дозволено было жить гномам и людям, только селились они в отдалении от эльфийских домов – за мостом. И лишь счастливчикам удавалось открыть лавки в Цитадели – центральной, самой красивой и богатой части города. Ювелирная лавка папаши и мясная лавка господина Виндальва считались лучшими, поэтому обе они находились в черте Цитадели.