– Какой?

– Наличие записки от преступников. Она могла появиться в комнате похищенной девушки только в двух случаях: если злоумышленники проникли в квартиру сами! Причем с готовым планом и созревшими намерениями! То есть у нас остается дверь или балкон!

– Или сообщник! – победным тоном ввернул Стас. – Он мог подложить записку.

– Что?! – слегка растерялся Гуров. Признаться, это соображение он как-то выпустил из поля зрения. Хотя наличие сообщника – это первое, что предположил полковник, когда услышал подробности происшествия.

– Я имею в виду, – тем временем продолжал Стас, – если Ольгу выманили из квартиры или похитили спонтанно, без особой подготовки, значит, имелся сообщник. Из службы безопасности или из прислуги, это сейчас не важно. Только сообщник должен иметь свободный доступ в квартиру. Ранним утром, пока никто еще ничего не понял, он проникает в квартиру, подбрасывает записку и заодно подчищает камеры.

– Что ж, значит, придется проверять всех, кто был в квартире Копыловых в то утро. Включая родственников.

– Ты думаешь?

– А почему нет? В жизни бывает всякое.

– Наверное. А еще всех, кто оставил «пальчики» на письме.

– Как раз преступник мог надеть перчатки. Но я уже ничему не удивлюсь.

– Кстати, ты мне записку так и не показал! Чего тянешь?! Дай посмотреть на образец бандитского эпистолярного жанра.

– Я и сам, честно говоря, только мельком взглянул, – доставая из папки файл с запиской, сказал Лев.

Стандартный листок, формата А4, отпечатанный на принтере, судя по сгибам, был ранее просто сложен несколько раз. Послание гласило: «Ваша дочь Ольга Копылова похищена. Если вы хотите увидеть ее живой, не смейте обращаться в полицию. О наших требованиях мы сообщим отдельно».

– Лаконично, – пробормотал Крячко, – ничего не скажешь. Слушай, Лева, а зачем ты собрался к графологам? Чем они смогут помочь, если записка напечатана на принтере? Им же важен сам почерк. Ну, величина букв, наклоны, нажимы и всякие загогулины.

– Это верно. Но у нас в Управлении есть графолог, Лихачев Андрей, у него еще диплом по психологии имеется. Если честно, Стас, я сам понимаю, что текста для анализа может быть мало, и готов признать, что хватаюсь за соломинку, но вдруг Андрей сможет помочь и сообщит что-то дельное.

– Вариант, конечно, дохлый, но попробовать стоит. В такой ситуации нужно использовать любую возможность.

За разговорами, размышлениями и построениями версий приятели засиделись до поздней ночи. Уже давно был съеден ужин, выпита не одна чашка чаю с печеньем. В конце концов Гуров заявил, что без выводов специалистов и новых сведений просто невозможно ни отмести лишние версии, ни подтвердить какую-нибудь одну, основную. И самое правильное сейчас – лечь спать. Крячко был слишком вымотан рабочим днем и вечерними посиделками, чтобы ехать домой. Он позвонил жене и устроился на ночь на диване, гостеприимно предложенном хозяином.

Утром напарники, наскоро позавтракав, разъехались в разные стороны. Крячко отправился в Управление, а Гуров на улицу Ботаническую. Там, в офисном здании, где-то между рестораном «Останкино» и гостиницей «Алтай», находился офис фирмы «Сапсан».

Охранное предприятие «Сапсан» было далеко не самым крупным в Москве. В сферу его деятельности входило предоставление услуг детектива, телохранителя, сопровождение ценных грузов, пульт охранной сигнализации, с оператором и собственной группой реагирования, а также поставка и монтаж оборудования с последующим обслуживанием. Руководил и владел фирмой некий Александр Зотов, бывший военный, вышедший в отставку лет пятнадцать назад в чине полковника.