Не знаю, сколько натикало минут, пока я принимала решение, что делать, но выйти из салона машины меня заставляет мелькнувшая в окне кабинета тень, а следом и появившийся силуэт… Максима. 

Сердце предательски пропускает удар, когда наши взгляды встречаются. 

Мы стоим так почти пять минут, а я все не могу оторваться от его глаз. Даже на расстоянии я чувствую, насколько его взгляд цепкий, острый. Он будто пробирается мне под кожу, разъедая изнутри. 

А потом рот Макса неожиданно искажает усмешка. И я понимаю: что-то изменилось. Он изменился. Лицо превращается в маску, на которой застывает выражение жестокого безразличия. 

Я вдруг осознаю, что встреча не будет легкой. Но...

– У меня нет выбора, – пикнув сигнализацией, бурчу под нос, направляясь в сторону здания. 

Пока иду ко входу, чувствую на себе его взгляд, тяжелый, не выпускающий из виду ни на секунду. Временное облегчение испытываю лишь тогда, когда прячусь за стенами офиса. Будто под гипнозом подхожу к дверям лифта. Когда кабинка останавливается на этаже, а двери лифта разъезжаются, мне чудится, что это звериная пасть раскрылась передо мной.  Стоит сделать шаг вперед – я пропаду. 

Страх трепещет внутри, наводя на мысли о собственном бессилии. И снова проскальзывает желание сбежать. И снова я себя удерживаю на месте, прилагая неимоверное усилие. Чтобы уже не свернуть, делаю шаг внутрь. Двери мгновенно закрываются за моей спиной, давай понять, что дороги назад не будет и я самолично подписала себе приговор, придя к Максиму на встречу.

В приемной меня встречает заплаканная Света.

– Майя Ивановна! Я правда старалась! – начинает девушка.

– Я знаю, Свет. – Подхожу к стойке вплотную, упираюсь о нее локтями, нависаю. – Не расстраивайся. Я во всем разберусь.

– Да поскорей бы уж. А то все жданки поел, – раздается за спиной надменный, холодный, как сталь, голос Максима, и по телу невольно проносится табун мурашек, а память отбрасывает меня на семь лет назад. Когда-то я уже слышала этот голос. Голос Степана Геннадьевича. Страх сковывает ноги. Единственное, что я могу сейчас, – это крутануться вокруг своей оси, что я и делаю. И тут же сталкиваюсь нос к носу с Максимом.

– Интересно, в твоем офисе все такие же бездари, как и их начальство? – делает замечание мужчина, чем вводит меня в недоумение. Он что, собирается отчитывать меня перед секретаршей? 

Негодование, поднявшееся в груди, вмиг сбрасывает оцепенение.

– Ты о чем? – сужаю глаза.

Но вместо ответа, Макс просто поворачивается ко мне спиной и исчезает за дверью моего кабинета. 

– Ну и хамло! – слышу сбоку шуршащий голос Светы. 

Сжав кулаки, следую за мужчиной. Что же он за человек такой?! Так и норовит зацепить меня обидными словами! 

Пыхтя негодованием, залетаю в кабинет следом за Максом и с громким хлопком закрываю дверь. Вдруг глазами цепляюсь за фото Маруси на моем столе, которое я убирала в ящик, за белую папку в руках мужчины. Мой взгляд останавливается на его лице, на котором застыл немой вопрос. Я задыхаюсь от нахлынувших эмоций. Непроизвольно делаю шаг назад. Максим наблюдает за мной. Молчит. Я же делаю еще один шаг. 

Во взгляде Макса вспыхивает спектр нечитаемых эмоций. Но я их понимаю на интуитивном уровне. Чувствую, что ждать от этого ничего хорошего не стоит, поэтому вижу сейчас только один выход. Отступить. 

В порыве чувств хватаюсь за ручку, но не успеваю нажать, когда слышу:

– Это моя дочь?! – гремит за спиной голос Максима, и меня разрывает его тон на части. Мне кажется, именно в этот миг я умираю или, может, чуть позже, когда поворачиваюсь к нему лицом и смотрю в глаза.