Касаясь моей руки, доктор останавливает меня на полуслове,

- Не беспокойтесь, Дашенька, все уже оплачено, - радушным видом сообщает он.

У меня же от этих слов случается кратковременный ступор. Как это?

- Могу я узнать, кто оплатил? – задаю вопрос, и в тоже время панически боюсь услышать ответ.

- Разве вы не в курсе? - удивляется доктор, - Я думал ваш парень, все вам сообщил.

- Какой парень? – на автомате уже задаю вопрос, в тоже время слышу, как сердце начинает учащенно биться.

- Игнатьев Кирилл, - лицо доктора выражает удивление, граничащее с недоумением.

От этой фразы, ощущение, будто меня по голове огрели чем-то тяжелым.

- Ааа… - все, что получилось в данный момент произнести.

В таком дурацком положении, кажется, я еще не оказывалась.

Боже мой… Становится совсем не хорошо. Ощущаю себя неловко перед доктором.

Хочется закричать: «Он не мой парень!»

«Какого черта!»

Понимаю, что сейчас какие-то объяснения доктору это излишне. Поэтому собираюсь духом и выдавливаю из себя фразу:

- Наверное, он не смог дозвонится, - при этих словах меня бросает то в жар, то холод.

- Хорошо, Дашенька, – улыбается доктор, - Вы там уже сами разберетесь, а у меня полно работы, пациенты сами понимаете.

- Можно увидеть маму? Как она? – обращаюсь к нему, после такого шока.

- Состояние не критичное, жизненно важные функции не нарушены, наложен гипс. Елена Николаевна получает необходимое лечение и сейчас ей необходим покой, - резюмирует он.

- Можно я посижу возле нее? - умоляюще смотрю доктору в глаза.

- Хорошо, - соглашается он. – Только тихо, и не тревожьте маму излишней информацией.

Захожу в палату, сразу бросается в глаза, что она отличается от общих, своим видом и удобствами.

Мама равномерно дышит, глаза закрыты, не хочу беспокоить, поэтому тихонько присаживаюсь на стуле рядом.

«Какой сегодня тяжелый день. Больше всего хочется услышать мамин голос, обнять ее. Попрошу доктора чтоб он разрешил, мне сегодня остаться, тем более в палате есть вторая кровать.

А что делать с Игнатьевым?

Не может быть все так просто…

Увижу его, верну деньги и пусть отцепиться.

Измотанная опираюсь на спинку стула и закрываю глаза. В палате беззвучная тишина. Мне спокойней оттого, что я рядом с самым родным человеком. И уверенна мама тоже чувствует, что я рядом. Эта та невидимая нить, которая связывает нас.

Кирилл

Открываю глаза, и устремляю свой взгляд тупо в потолок. Где я?

Состояние не айс. Сильно болит голова. Вчера перебрал. Хочу подняться, ощущаю, как простреливает висках.

Напротив, удобно развалившись в кресле сидит Марк, и держит лед возле левого глаза.

- Ну че, ты как? – спрашивает он и протягивает мне минералку.

- Хреново, сушняк такой, будто вчера топтал пески Сахары, - с жадностью пью большими глотками.

- Помню Ника со своей ревностью придралась.

Я налил себе еще. Потом подошел ты и сказал, что с меня хватит.

Дальше ничего не помню? – потираю лицо ладонями.

- Была драка?

Улавливаю движение его скул.

- От тебя прилетело, друг. После этого помогай теперь, - выдает он.

Его ответ приводит меня в изумление. Ничего не понимаю.

- Правда, вышибло, - потираю переносицу, - Что вчера вообще было?

- Напился ты вчера, братан.

- Ну это я уже понял, - выдыхаю.

- Я подошел, сказал, что хорош, а ты красава, ответил, что еще нет и налил себе полный. Пришлось отобрать у тебя виски и поднять. Сказал, если я тебя сейчас же не заберу, без драки не обойдется.

А ты: - Уже руки чешутся.

Так все и вышло.

На выходе тебя кто-то зацепил плечом.

- Слышь ты, смотри куда двигаешь, - в негодовании выпалил ты.