В кухне уже ждет Максим. Сидит с недовольным видом, постукивает по столу вилкой.

— Почему так долго? Кажется, ты есть хотела? — придирчиво осматривает меня, потом домработницу. — Татьяна Ивановна, все в порядке?

Вот же торопыга!

— Руки мыла, — отвечаю ему. — Хотела еще переодеться, но у меня из вещей только это платье.

Он на минуту впадает в задумчивость, потом говорит:

— Ладно, садись, — кивает на стул напротив него. — Подумаю, что можно сделать.

Я сажусь.

— Хотя вряд ли тебе понадобится много вещей, — он вдруг широко улыбается. — Ходить все равно некуда, ты же ничего не помнишь. Так что одного платья вполне достаточно. Татьяна Ивановна, выдайте ей халат на смену.

И, ловя мой ошарашенный взгляд, мстительно добавляет:

— У нашей Аси страсть к техническим халатам синего цвета.

Вот гад!

Чувствую, как щеки начинают пылать.

— Может, мне вообще голой ходить? — бурчу еле слышно.

— А что, мысль неплоха. Всегда мечтал, чтобы меня обслуживали голые официантки.

Он смеется надо мной и даже не скрывает этого. А сам скользит по моей фигуре нахальным раздевающим взглядом.

Я кошусь на Татьяну Ивановну, представляя, как бы она обслуживала его голышом. Та молчит, поджав губы. То ли привыкла к выходкам хозяина, то ли сама не знает, как реагировать.

Зато мне в голову приходит отличная мысль. Хотя, лучше бы память вернулась.

Встаю из-за стола и походкой от бедра подхожу к Максу.

— Хотите, чтобы я вас обслужила? — мурлычу, поигрывая бровями.

 Вот ведь память. Имени своего не помню, а как флиртовать — не забыла!

Макс с вальяжным видом развалился на стуле.

— Попробуй, — кивает по-хозяйски и продолжает смотреть на меня, не скрывая насмешки.

Ну что ж, сам напросился!

Беру тарелку с горячими блинчиками. Наклоняюсь к нему, выпячивая грудь. Да, маленькая, но есть на что посмотреть. Я в больнице хорошо себя изучила.

Вилкой цепляю верхний блинчик и кладу его Максу в тарелку, не забывая при этом маячить грудью у него перед глазами.

Голубой взгляд прикипает к моему декольте.

Все! Цель на крючке и ни на что не обращает внимания.

Цепляю второй блин, резко сдвигая его в сторону светлых штанов. Молодец, Макс, успел переодеться.

Горячий блинчик попадает в цель. Жертва резко подскакивает, сверля меня грозным взглядом. По его штанам расползается творожная начинка. Сам блинчик с печальным звуком шлепается на пол.

— Ой, извините, я сейчас вытру, — тянусь к салфетке. — Я просто жуть какая неуклюжая после больницы.

Невинно хлопаю ресницами.

— Не надо, — цедит Макс и отступает, словно боится, что я всю тарелку вывалю на него. — Сам вытру. Садись на место.

— Ладно, молодежь, — ворчит Татьяна Ивановна, — вам все игры, а мне теперь пол вытирать.

— Нет, — останавливает ее Макс и пристально смотрит на меня. — Ася все уберет. Верно, Ася?

— А доктор сказал, что мне нужен покой. На несколько дней, — едва сдерживаю смешок.

— Как для больной, ты чересчур резвая. Подозреваю, доктор меня обманул.

Я сверлю его почти ненавидящим взглядом. Ишь чего удумал! Чтобы я на коленках ползала перед ним и пол вытирала? Мне всего лишь стыдно перед Татьяной Ивановной. Она же не виновата!

Пока мы так препираемся, возвращается домработница с тряпкой.

— Я сама, — забираю у нее орудие труда.

Максим наблюдает, как я присаживаюсь на корточки у его ног. Смотрит на меня сверху вниз и молчит. А я уже ненавижу его. Так и хочется плюнуть на его кожаную тапку с вензелями известного бренда.

Но вместо этого соплю и собираю остатки злосчастного блинчика.

Внезапно накатывает тошнота. Перед глазами темнеет, комната кружится. Чувствую, как заваливаюсь назад...