— О-оо… Понятно.

Ничего ей не понятно! Таким голосом сказала, словно я тусить в сауну с бабами поехал!

— Маш, не начинай, лады? — я прошел через беседку с гостями и спрятался в низине под ивой. — Завтра передам.

— Окей, отдыхай, — и отключилась, сучка! Нет, так не пойдет! — Что за показательное сбрасывание? Меня к вам не пустят все равно. Я все сделал, Маш, чтобы у вас с Пахой полный all inclusive был. Ну забыл я про твои трусы и что?

— Я сказала, все нормально. — Конечно, сказала. А каким тоном, блядь! Просто песня!

— То есть нужно, чтобы я дома сидел и страдал, да? Тогда ты удовлетворена будешь?

— Причем тут это! Причем тут деньги. Иногда поддержка важнее. Обычная, человеческая, нематериальная. Ладно, отдыхай. Привет Озерским, — и отключилась.

Черт! Как ей это удается?! В хлам разъебала парой фраз! Она, значит, мать-героиня, а я сволочь равнодушная!

— Кирилл, — услышал приглушенное сзади, — все за столом. Тебя ждут.

Я мельком бросил взгляд на Марину и сжал телефон до хруста. Пропал у меня аппетит.

— Все нормально? — подошла ближе и плеча моего коснулась. Нежно так.

Так муторно стало. Не от ее прикосновений, от жизни своей. Легкости охота. Которая раньше была. Хотя бы иногда и совсем немного.

— Нихрена не нормально, — ответил хрипло.

Марина молчала, продолжая гладить мои руки: очень медленно, очень ласково. Она бурно дышала, на щеках румянец, а в глазах такая тяга. Во мне тоже шевельнулось желание. Как просто было раньше схватить понравившиеся девчонку, уехать в закат и гудеть всю ночь. Ностальгия по свободе накатила неожиданно, поэтому не сразу среагировал, когда Марина подошла совсем близко, руки на шею мне забросила и потянулась к губам.

— Стоп, — я убрал ее руки. Не хватало еще, чтобы нас вместе увидели. Последнее, что сейчас мне нужно, чтобы до Машки дошли какие-либо сплетни. — Какого хрена, Марина? — процедил сквозь зубы.

— Я, кажется, влюбилась, — ответила честно.

— Я женат, не забыла?

— Я тоже замужем.

— И?

Чего хочет? Какие предложения имелись?

— Я… Просто я подумала…

— Нет, Марина, ты еще не подумала.

Я ушел. Уехал обратно в город. Дома собрал сумку с вещами. Заехал в магазин и купил роскошный букет ромашек. Машка обожала полевые цветы. А еще в ее любимую кондитерскую заскочил.

— Сюда нельзя, — пожилая бабушка-охранник перегородила мне путь. — Карантин здесь.

Я хотел привычно ткнуть носом в корочку, но не стал. Бабка, все же.

— Баб… — посмотрел на бейджик, — Тань, у меня жена с сыном здесь. Мне им вещи передать. Ну и цветы.

— Фамилия, палата? — деловито поинтересовалась и достала списки.

— Седьмая вип-палата, Мария Сергеевна Субботина.

— Отметила. Санитарка отнесет.

— Баб Тань, а мне жену вообще никак не увидеть? — и достал тысячу из кармана. Ловкость рук и штука уже у бабки.

— Никак. Но обойдешь отделение справа и позови свою Марию. Платные палаты на втором этаже.

— Спасибо.

Сделал как сказано. Глазами охватил весь этаж и жену набрал. Несколько раз, но Машка не отвечала. Занята или намеренно игнорировала? Я постоял еще минут десять. Хотел начать орать, но вряд ли прочие пациенты оценили бы.

— Ну и хрен с тобой! — психанул и к машине пошел. Я приехал, а она характер показывала! Бесит.

Дом встретил тишиной и строптивым мяуканьем Майки (вообще она Мия, но для этой белобрысой пигалицы слишком пафосно).

— Мяу!

— Что орешь? Будем есть. Что найдем.

Майка зыркнула на меня злобно, хвостом вильнула и отвернулась к окну. Строптивая. Такая же, как хозяйка.

— Идите жрать, пожалуйста, — с поклоном попросил, насыпав ей полную миску корма и молока. Теплого. Не поленился подогреть. Сам холодильник открыл. Казан плова стоял. Достал его. У меня школа молодого бойца на отлично: я мог сам постирать, погладить, поесть приготовить и задницу подтереть. Не бытовой инвалид. Вот вчера плов на мангале готовил. Шашлык и уха у меня пальчики оближешь.