Думала, все закончено, и собралась уже уйти, когда неожиданно ожил молчавший до той поры мужчина. Он остановил меня и указал на футляр с арфой:

– Вы указали умение играть на лазерной арфе. Не продемонстрируете? Что-нибудь короткое.

Щелкнув магнитным замком, извлекла инструмент. Одно нажатие, и загорелись лазерные струны.

Музыка давно стала частью меня, поэтому без труда воспроизвела по памяти одну из композиций.

– Теперь пойте.

– Андрэ… – недовольно начала нречанка, но мужчина оборвал ее, приложив палец к губам.

– Пойте, девушка. – Заложив ногу на ногу, он в упор смотрел на меня. – Понравитесь, сумеете заработать больше. Салонные певицы неплохо получают. Нет – отправитесь горничной.

Петь? Уши покраснели. Вот так, сразу? Я баловалась дома караоке, но не более. Как назло, все песни вылетели из головы, только вертелась мелодия из аудиосистемы в холле. В итоге ее и напела, аккомпанируя себя на арфе. Вышло не очень, все же инструмент предназначен для другой музыки, да и сама я безумно фальшивила.

Мужчина сделал пометку в планшете и отправил на лайнер, беседовать с тем самым начальником департамента приема и обслуживания. Выходит, певицы из меня не вышло, надеюсь, хотя бы горничной возьмут.

Поблагодарила за внимание и, получив карточку с моим номером и результатами собеседования, покинула приемную. Дверь за спиной захлопнулась с легким щелчком. Краем глаза увидела, как троица, словно заговорщики, склонилась друг к другу. Все еще обсуждают мою кандидатуру? Или?.. Чтобы не тревожить воображение беспочвенными фантазиями, быстро зашагала прочь.

Холл встретил уже другой, приглушенной музыкой. Она напоминала невидимые космические волны, отражаемые гигантскими резонаторами планет.

Блондинка с кем-то беседовала по беспроводной связи. Она поминутно слащаво улыбалась и поправляла крошечный микрофон у уха. Протянула пластиковую карту. Не прерывая разговора, секретарь кивнула и вставила ее в считывающее устройство. Один из многочисленных экранов мигнул, выдав информацию. Там отразилась моя анкета, голограмма в полный рост, кодовые служебные пометки, смысла которых не понимала, и вердикт: рекомендована ко второму туру собеседования.

– Секундочку!

Сладкоголосая повелительница приемной нажала на кнопку, поставив линию на паузу, и вытащила из ящика план космопорта.

– Так, смотри. – Никогда прежде незнакомцы мне не тыкали, но придется привыкать. – Идешь сюда, – секретарь обвела кружочком нужный сегмент, – даешь охране вот это, – в руки лег синий жетон. – Дальше на борту спросишь. Ну, запомнила?

Увы, нет – она слишком быстро объясняла.

Блондинка закатила глаза.

– Планшет или коммуникатор давай.

Поколебавшись, вытащила свой. Я так и не успела купить новый, дешевый. Не вызовет ли модель подозрений? В итоге секретарь на него даже не взглянула, просто положила на желтый круг на панели компьютера и перекинула нужную информацию. План космопорта станции тут же возник на экране.

– Тут, – блондинка повторно показала нужное место и вернулась к прерванному разговору.

Чтобы не забыть, сделала пометку на карте, и направилась к выходу.

Желудок болезненно сжимался от мысли, что меня не примут или, еще хуже, немедленно доложат отцу, где я. Добраться на М-3 для службы безопасности корпорации – дело пары часов. Они уж точно не полетят на регулярном флайерботе. Вдруг компьютер секретаря сохранил данные моего устройства? Номер там, имя владельца? Я плохо разбиралась в технике, но понимала: засечь прибор легче простого; именно поэтому держала его выключенным. Сейчас тоже спешно погасила экран. Лишь бы обошлось! Безусловно, можно признать поражение, вернуться под отцовское крылышко, но тогда я никому ничего не докажу, и прежде всего себе. Так и останусь дочерью Дакона Масинеса. Придется делать то, что он скажет, любить то, что он велит, выйти замуж и забыть о мечтах. Не стану лукавить, иногда накатывали минуты слабости, когда хотелось набрать знакомый номер, но всякий раз я себя останавливала. Тут настоящая жизнь, а отец говорил – ничего не дается просто так, блага нужно заслужить.