Спокоен и невозмутим, словно каменная стена. Я бы сказала, Уэйн от вопроса, который мог застать его врасплох, даже ухом не повёл и посмотрел на меня всё с той же твёрдостью в глазах.

– Потому, что это мой город.Труп, новообращённый, мучимый жаждой вампир– всё это принесло бы сюда ненужные беспорядки и волнения, – смотрел на меня в упор. – Мне не нужны ни новые слухи, ни лишние жертвы среди обычных людей.

Не верю. Он нёсся ко мне так, будто собирался нарушить все мыслимые правила вождения. Нет, судя по тому, как он примчался на такой же скорости, одолеваемый злобой и гневом из-за моей встречи с его младшим братом, Уэйн вполне был способен лихачить на дорогах. Но…

– Ты считаешь всех жителей своей стаей?

О, Клара, лучше бы ты промолчала. Едва мой ехидный вопрос слетел с губ, Уэйн скривился, словно слопав самый кислый лимон на свете, губы, нос, брови сошлись в единую недовольную гримасу на лице. Я бы хихикнула, да вот только в связи с последними событиями мне было совсем не до смеха. Хотя где-то я слышала, что смех – лучшее лекарство от неприятностей… Через секунду его лицо вернулось в естественный вид, и он уставился долгим, мучительным взглядом, таким, какой бывает, когда человек натыкается на непроходимую глупость. Для полноты картины не хватало только глаза закатить.

– Клара! – отчеканил. – Жители Чикаго не моя стая, но я не позволю убивать невинных в моем городе, – с нажимом в голосе сказал, продолжая сверлить меня глазами. – И если ты нарушишь это и хотя бы раз укусишь, я тебя убью. И мне будет плевать на нашу договоренность, ты это поняла? – послышались властные, жёсткие нотки.

И хотела бы сказать, что от них пошли мурашки по коже, но к его безапелляционному тону начинала привыкать. Что со мной будет, если я нарушу это правило, узнавать не хотелось, об исходе догадывалась. Убьёт. Как и пытался сделать в первый вечер.

– Я и не собиралась, – уже тише произнесла, потупив взгляд. Больше никогда! Больше никогда никого не укушу. – Я хочу знать, – томиться в догадках мне начинало надоедать, и если Уэйн считал, что давать мне глупые поручения в виде уборки его квартиры и не давать взамен никакой нужной информации о вампиризме, это нормально, то я так не думала. Не знать, кто ты, не знать, на что способна, было унизительно, и мучило меня ещё больше, чем жажда, а её я чувствовала почти постоянно.

– Что ты хочешь знать, Клара? – утомлённо произнёс он, будто этот диалог смертельно вымотал Уэйна. Моё имя проговорил с особой неприязнью.

– Что тебе нужно от вампиров в другой части города? – хотела ли я это спросить? Нет! Вырвалось само собой. У меня был целый ряд, большой такой список вопросов касательно моей новой жизни, того, что мне следовало теперь делать и чего остерегаться.

Глаза Уэйна потемнели, но внешне он оставался спокойным.Только взгляд стал свирепее.

– Тебя это не касается, — процедил, стиснув зубы, и меня обдало такой волной ненависти, что мне стало не по себе.

– Касается! Ещё как касается! Ты хочешь меня закинуть в их гнездо шпионить для тебя, рискуя моей жизнью, но при этом не говоришь зачем!

Плотно сцепил челюсть, бурая меня тяжёлым, мрачным взглядом. Лицо Уэйна застыло, словно каменная маска, сохранив выражение угрюмости. Из ноздрей вырвалось тяжёлое сопение.

– Оборотни и вампиры ненавидят друг друга. Им здесь не место.

– Но не в этом же дело, – воскликнула в отчаянье. Я слышала о вражде, но не не могла найти причину её возникновения. Но нутром чувствовала подвох в его словах. Тогда почему жива я? Пол? Таша? Которая между прочим наверняка нарушила запреты моим обращением. Почему Уэйна интересуют те вампиры. – Что ты не договариваешь? – схватила его за руку, сверкнув глазами.