Губы поджал, прищурился хищно, во взгляде проскочило обещание наказать за дерзость, от чего по венам лава побежала и дыхание сбилось. Адреналин в чистом виде. Неразбавленный огонь. Сладкий яд.

Я добилась того, чего хотела. Заставила его все свое внимание на меня обратиться, завладела им полностью. Мне даже показалось будто в зале никого кроме нас не осталось, периферия размытая, звуки не различить — сплошной гул, и поверх этого свое собственное тяжелое дыхание. Бешеный коктейль. Не желая останавливаться на достигнутом, протягиваю руку, как во сне, и легонько по щеке его треплю, продолжая сахарно улыбаться:

—  Не плач, у тебя просто не было шансов, — глумлюсь, с удовольствием наблюдая, как взгляд темнеет, — я тебе просто не по зубам, Тимофей Андреевич.

На последок ласковая саечка и под радостные крики остальных илу к своему месту, чувствуя колючий взгляд между лопаток. Даже ноги задрожали от напряжения.

В потной ладони сжимаю свои самые легкие в жизни деньги. Что ж, я девушка практичная, поэтому буду считать это пособием по уходу за ребенком.

Оглядываюсь на Фея через несколько шагов, чтобы убедиться, что он по-прежнему стоит на том месте и смотрит мне в след, стиснув зубы так, что желваки на скулах ходят.

Ничего, ничего, переживет. Иногда полезно спуститься с небес на грешную щемлю, особенно таким самовлюбленным типам, как Лукьянов.

Я его, конечно, сегодня уделала. Под орех. Теперь осталось дождаться реванша.

***

Возмездие не заставило себя долго ждать. Ведущий еще немного пошутил, потом предоставил слово одному из гостей, а затем объявил танцевальную паузу. Не успела я даже глазом моргнуть, как рядом со мной нарисовался Лукьянов, руку требовательно протянул, приглашая на танец. Даже скорее не приглашая, а требуя.

Эк, тебя зацепило, Злыдень ты мой голубоглазый!

Видать, хорошо я ему яйца придавила, от души. Бедняга разве что не дымился от праведного возмущения, а мне смешно. Вкладываю свою ладошку в его лапу, и он сжимает ее крепко. Непроизвольно дергаюсь, потому что простреливает сладкой истомой от кончиков пальцев и до самой макушки.

— Танцевать то умеешь?  — лопочу насмешливо, когда выходим в зал, на открытое место, — или мне беречь свои ноги, чтобы не оттоптал их в мстительном порыве?

— Интересно, за что я должен мстить?  — он поуспокоился, снова маску холодную натянул, пряча истинные чувства. Одну руку по-хозяйски на талию положил, второй пальцы мои сдал, чуть крепче чем положено.

— Как за что?  — свободной рукой лениво по крепкому плечу провела, еле сдерживаясь чтобы губы не облизать, голодным жестом. Он действует на меня как наркотик, особенно теперь, когда прикасается, и его тепло просачивается в каждую клеточку, растворяясь во мне пленительным дурманом, — за проигрыш.

— Думаешь, переживаю из-за глупой игры?  — снисходительно улыбается, и я зависаю окончательно, оттого что прекрасные голубые глаза так близко.

— Нет. Ты переживаешь, оттого что я тебя сделала, как сопливого пацана, —продолжаю глумиться, а сама еле дышу. От его запаха кругом голова, и все внутри гудит, вибрирует, тянется к нему.

— Это просто стечение обстоятельств — любой мог победить, — недовольно цедит сквозь зубы.

— Утешай себя, — хмыкнула и придвинулась к нему еще чуть ближе, мне до одури нравилось ощущать крепкое тело, льнуть к нему ласковой кошкой.

— Даже не думал ...

— Да ладно тебе, не отпирайся, — ладошкой по крепкой груди похлопала, — будет и на твоей улице праздник.

Даже раньше, чем ты думаешь!

Теперь, когда наконец он выделил меня из толпы, можно и пофлиртовать, и глазками пострелять. Пусть считает меня легкой добычей, я ему с готовностью в этом подыграю.