Впервые приходит мысль: а так ли хорошо я знаю своих приятелей? Я перестал общаться с ребятами из училища, потому что не мог видеть жалости в их глазах, да и они постоянно служили мне немым напоминанием ошибок. Компанию отказывающихся взрослеть мажоров из универа я уже как видно перерос. Да и разошлись наши дороги довольно давно, незачем создавать сейчас лишние пересечения.

Сажусь в машину и барабаню пальцами по рулю. В голове вертится одна навязчивая мысль. Она становится громче с каждым доводом против, который я привожу самому себе.

Нет. Нет. Ни в коем случае! Не надо. Не стоит.

А впрочем… к чёрту!

Включаю зажигание и пулей вылетаю на дорогу, беру курс на выезд из города.

Убеждаю себя, что мне просто надо проверить, всё ли со стервой в порядке. Пусть прошло уже прилично времени, но всё же.

Внутри сверлит неприятный голосок, он нарративом вещает, что предлог надуман. Уходит уйма усилий заткнуть этот ироничный поток.

Схема такая: съезжу, поговорю и обратно. Чтобы не придумывала там себе невесть что. Если честно, мне плевать, как это выглядит, пусть даже как повод увидеть стерву. Потом разберусь. Эти мысли, как назойливые лесные муравьи, заползшие за воротник, кусают до чесотки, придётся изрядно перетряхнуть мозг, чтобы от них избавиться.

До Серпухова я не доезжаю, а долетаю. Без навигатора по памяти нахожу дорогу к её дому. Прикидываю, пять утра – нормально для визита или не очень?

Терпеливо жду до шести, пытаясь понять, какое из окон принадлежит той самой квартире. Чёртова липа разрослась, и голые ветки загораживают половину стены. Ровно через час, отбросив приличия, поднимаюсь по лестнице старого дома. Подъезд без замка, свет зажигаю внизу выключателем, плетусь до третьего этажа и без колебаний жму на звонок.

Прислушиваюсь.

Тихо.

Снова жму и снова прислушиваюсь.

Никаких шевелений внутри.

Повторяю несколько раз, пока не осознаю, что в квартире никого нет. Если б спала, давно бы проснулась. Тут такая трель по подъезду носится, что мёртвого поднимет. Вместе с соседями.

Может, переехала?

Хромаю к выходу.

Следующая точка – кафе. Оно открывается в восемь.

С потаённой надеждой, которая раздражает меня до невозможности, замираю, видя фигуру девушки, плетущуюся к двери.

Нет. Это не стерва.

Выжидаю пять минут, иду внутрь. Девчонка за стойкой как раз повязывает фартук.

- Я сейчас, секундочку, - улыбается немного вяло, видно, что не выспалась.

Оглядываю помещение, будто дрянь прячется где-то за кофейным аппаратом или возле столиков.

- А где она? – спрашиваю.

- Кто? – приподнимает вопросительно брови девушка.

- Сменщица твоя.

- Какая из?

Сердце в груди гулко стучит. Гул в ушах нарастает.

- …Саша…

Это имя выплёвывается из меня. Мне сложно произнести его вслух, во рту вязко, будто ртути налили.

- А Саша здесь больше не работает.

Вот как?

- Давно?

- Ну да, уже прилично, как уволилась.

Моргаю, думая, что такой вариант я даже не рассматривал.

- А где работает?

- Да бог его знает. Что-то будешь? – указывает на доску за спиной, где мелом написаны варианты кофе. – Может, двойной эспрессо?

Никогда не любил чистый чёрный, если уж честно, но пью его, чтобы проснуться. Ударную дозу.

- А давай.

Затем мой рот извергает то, что я не приказывал ему говорить.

- А телефон её есть?

Девушка бросает на меня короткий взгляд, ставя чашку на кофейный аппарат.

- М-м-м, а тебе зачем? Чего это её ищешь? Понравилась, что ли?

- Есть немного. Я в Серпухове в августе был, а номер взять как-то не догадался. Теперь вот страдаю, - выдаю натуральную ложь.

Девушка хмыкает, но пока готовит кофе, листает список контактов, затем диктует номер. Ясно, что не видит во мне ничего опасного.