Полина вынула свою записную книжку и ту ручку, которая для нее имела большое значение, затем стала делать заметки на белых листах. Погрузившись в свои мысли, девушка ни разу не обернулась ко мне, словно избегала нашего притяжения. Чуть подогнав верблюда, я сравнялся с ней. И теперь ее внимание было обращено на меня.

— Значит, ты говоришь, что не видела короля на мероприятии, — в невзначай начал, напоминая ей разговор, который я услышал тем вечером. Стасина захлопнула свой дневник, убрав его в сумочку, висевшую на боку седла. Белый платок, покрытый у нее на голове, слегка съехал назад, показывая шикарные русые волосы. От жары девушка чуть вспотела, и теперь непослушные локоны вились. Она смахивала их со лба, а устав от борьбы, вовсе стянула шелковую ткань.

— Господи, как ваши женщины вообще это терпят, — развозмущалась, и злясь, она совсем сняла с себя его. Некоторые слуги укоризненно поглядели на девушку, но снова устремили свои взгляды в пол.

— Они привыкли.

— А я привыкать не собираюсь, — в словах столько подозрительности и яростного волнения. — И вообще, да, я не видела в тот вечер короля, а очень хотела, — призналась Полина, оглядываясь на позади идущий с нами караван. — Ты, наверное, богат, раз смог позволить себе столько слуг, такой дом и верблюдов, — мне было забавно услышать ее мнение обо мне.

— Так, что случилось? — вернул ее к мысли о вечере. Стасина хмыкнула.

— Да много чего приключилось, но тебе рассказывать не собираюсь, — высокомерно приподняла подбородок, продолжая сражаться с локонами, которые прилипали к ее лицу. Ветер усиливался, приближая бурю. Я подогнал верблюда еще ближе к девушке, и сам помог натянуть ей ее платок. Она торопливо приняла мою помощь, желая отдалиться. — Спасибо, — прошептала, а красные щеки горели огнем.

— Представь на минуту, что я и есть тот король, что бы ты сказала на этот счет? — волнуясь, я все-таки задал вопрос девушке. Пусть немного завуалированно, но по ее сощуренному взгляду, то ли от солнца, то ли от подозрения, к чему это я тут заговорил об Амире Хане – короле Марокко. Девушка спустя пару секунд молчания, рассмеялась. Она заливала бесконечное пространство своим мягким смехом, и снова поражала глубину моего сердца. Слуги шептались за нашими спинами. А Тахир вовсе притормозил своего верблюда и отделился от нас, семеня в самом конце каравана.

— Ты? Ты – король? — не унималась Полина, сгибаясь пополам, и снова ухватилась за седло и гриву животного, когда верблюд, испугавшись резкого звонкого звука, торопливо зашагал вперед. — Стой-стой, кому говорю, — отдавала приказы, на которые ее «транспорт» не реагировал. Я несколько раз пошевелил губами, издав подобие звука «п-п-п», и верблюд Полины остановился.

— Я никогда больше не сяду на него, — осторожно прошептала девушка, словно боялась нарваться на неприятности. — И, пожалуйста, больше не смеши меня так, — попросила Полина, со всей серьезностью на лице. Она не могла поверить, что я мог быть именно тем, кем являюсь. Нахмурившись, я только кивнул в ответ. Молчание не всегда знак согласия. — А вообще, — Стасина прошлась по мне оценивающим взглядом, на секунду я перестал дышать горячим воздухом: — я начинаю подозревать, что ты как-то связан с королевской семьей, иначе я не могу объяснить твоего богатства.

— А как же там наркодилер, киллер или нефтяной магнат, — загибая пальцы, я перечислял всевозможные варианты. Девушка снова обернулась, поглядев на караван.

— Не-а, не похож, слишком уж твои слуги к тебе трепетно относятся.