Наконец, рана была обработана и перевязана.

— Больно? Я такая неумеха... Прости меня, я никогда ничего подобного не делала, — в отчаянии пробормотала Алена и взглянула на Илью, который молча, стиснув зубы, терпел перевязку. — Прости, — в голосе отчетливо послышались слезы.

— Ты это… Давай не паникуй... Все нормально, — с трудом разлепив пересохшие губы, проговорил Илья. — Воды принеси мне.

Алена подскочила на ноги и быстро умчалась на кухню, взяла со стола бутылку и вернулась к Илье. Открутила крышку и, присев на краешек кровати, поднесла горлышко бутылки к его губам. Парень чуть приподнялся и сделал несколько жадных глотков, после чего снова откинулся на подушку.

— Спасибо.

Алена лишь кивнула. Собрала с пола окровавленные бинты и использованные для обработки раны салфетки, отнесла все на кухню и сложила в пакет, который парень приспособил для мусора. Там лежали утренние бинты, и от них в кухне витал тошнотворный запах крови.

Она заглянула в комнату, чтобы сказать Илье, что хорошо бы вынести пакет на улицу, иначе они тут ночью задохнутся, но увидела, что парень, похоже, заснул. Алена подошла ближе.

— Илья, — тихо позвала она, но тот даже не пошевелился. Дыхание его было тяжелым, на лбу выступила испарина. Ну вот, только жара еще не хватало. В больницу ему нужно и срочно. Не справятся они своими силами.

Алена развернулась и на цыпочках вышла из комнаты, взяла пакет и направилась к дверям, ожидая в любой момент услышать за своей спиной голос Ильи. Он же так боится, что она сбежит от него.

Еще несколько шагов, и вот она на улице. Отнесла пакет за дом и, ежась от вечерней прохлады, вернулась к крыльцу. Солнце уже опустилось за горизонт, и деревня медленно погружалась в сумерки. Сейчас она казалась обезлюдевшей, ненастоящей, словно кадр, выдернутый из какого-то фильма. И все казалось ненастоящим. И она сама сейчас была героиней кино, которое ей совсем не нравилось.

Алена опустилась на крыльцо и, обхватив лицо руками, дала волю слезам. Почему она и ее близкие должны страдать из-за того, что Илья что-то не поделил со своими родственниками?! Как же она хотела перемотать пленку на сутки назад и все изменить, вернуться в привычную жизнь. Какая она была глупая... Ей казалось, что мама постоянно занудствует, что их квартирка слишком мала, что в шкафу катастрофически не хватает модных вещей, а школа сплошная скука. Сейчас она все бы отдала за то, чтобы снова оказаться в своей комнатке и слышать мамин голос, знать, что завтра будет обычный день, и даже то, что нужно идти в школу и делать уроки уже не казалось таким ужасным. Она хотела обратно, в свою жизнь. Эта новая жизнь, которую Илья заставляет ее принять как должное, была страшной и чужой.

А может, все-таки...? Илья в отключке. Он даже не сразу поймет, что она сбежала. И времени у нее будет предостаточно. Несколько шагов, и она за забором. Бежать, бежать, бежать! До поселка, до автобусной остановки. По пути, может, удастся встретить хоть кого-то с автотранспортом или средствами мобильной связи. А потом в полицию. Но...

Этих «но» набиралось как-то слишком много. Илья ясно дал понять, что она свидетель произошедшего и в живых ее не оставят, значит, и домой бежать смысла нет — найдут. А еще... она просто не могла оставить его здесь одного, раненого. Он же не оставил ее там, на дороге, когда она ползала вокруг машины, скуля от безотчетного ужаса. И в лесу, когда у нее не оставалось сил идти. И сейчас сил совсем не было. Только одно желание уснуть, забыться. Хоть на какое-то непродолжительное время. А дальше... Дальше будь что будет. В сравнении с тем, что она пережила прошлой ночью, казалось, страшнее уже ничего быть не может. Нет, никуда она не побежит.