– О-о-о! Потрясающе! – восхищенно протянула Лида. – В городе так не бывает.

Она крутила головой, внимательно всматриваясь в окружающие предметы: искала совсем уж необычное. Или всё-таки надеялась обнаружить кладбище?

– А вот и нечисть появилась, – объявил Ярик, звонко хлопнул себя по руке и протянул Лиде прибитого комара. – Держи, дорогая, дохлого вампирчика.

Лида оттолкнула его ладонь.

– Ну тебя. Скучный ты.

Но тут она увидела просвет между домами и, не раздумывая, ринулась в него.

– А там что такое?

Впереди темнела плотная масса деревьев.

– Лес, скорее всего, – без энтузиазма откликнулся Ярик. – Заблудиться хочешь?

Алика, соглашаясь с ним, кивнула.

Прогулка по тёмной, тихой деревне – очень даже ничего. Но порой воображение, подстегиваемое древними, ещё со времён пещерных людей, инстинктами, так и норовило разыграться. Ночь, тьма, а это значит, опасность может поджидать за каждым кустом.

Алика же видела два горящих звериных глаза. Это вообще для фантазии и страхов отличная питательная среда. А Ярик и Лида не видели, поэтому и чувствовали себя уверенней. Но Ярик оставался рассудительным, а Лида после занудных экзаменов совсем отключила разум.

– Да никакой это не лес, – капризно возразила она. – Деревья несерьёзные. И стоят редко. А еще тут ограда. Где вы видели, чтобы лес огораживали?

– Может, это такой особенный лес. Опасный. Вот и поставили забор, чтобы всякие бестолковые туда не лезли.

– И сделали его высотой по колено, – хмыкнула Лида. – Непроходимое препятствие.

Она легко перешагнула через низкую, к тому же ещё и покосившуюся изгородь.

– Ой!

– Что? – хором воскликнули Ярик и Алика.

– Вы знаете, что это? – многозначительно поинтересовалась Лида. – Это же кладбище. На самом деле кладбище!

– И чему ты так рада? – скептически поморщился Ярик.

Алике хотелось задать тот же вопрос.

Не то, чтобы она боялась или верила в оживших мертвецов и прочую лабуду. Она не понимала, что здесь может заинтересовать. Всего-то заброшенный погост – хранилище горестных мыслей, давно признанное доказательство бренности бытия.

– Я не радуюсь, – возразила Лида и ненароком ответила на мысленный вопрос Алики: – Просто забавно. Никогда не была ночью на кладбище.

Ярик пожал плечами.

– По-моему, абсолютно ничего забавного. Крайне тоскливое место.

Тишина, как и везде. Ничего особенного: ни зловещего, ни таинственного. Кузнечики стрекочут так же радостно и упоённо. Деревья точно такие же, какие растут вдоль улицы или у края леса. Единственное отличие – деревянные кресты, потемневшие от времени, покосившиеся, а то и вовсе упавшие на землю.

Кажется, это кладбище забросили еще раньше, чем деревню. Совсем старые захоронения. Ну абсолютно ничего примечательного.

Лида, похоже, тоже испытывала разочарование. Она приблизилась к одному из крестов, пытаясь разобрать надпись. А вдруг можно будет похвастаться хотя бы давностью, годами, начинающимися с «тысяча восемьсот» или даже «тысяча семьсот»? И тут сквозь привычную песню кузнечиков и лёгкий шёпот листвы пробился новый звук. Будто плач. Или тоненький скулёж. Едва слышимый. Или просто померещившийся.