– Неплохо, – сказал он с небольшой хрипотцой в голосе. – Примерно это я хочу видеть в танце с партнёром. Оставим последнее в номере с Зайцевым. На сегодня достаточно.

Он отпустил меня и пошёл к выходу с катка. Я обернулась и увидела за бортиками маму. Она, слегка нахмурившись, наблюдала за нашей импровизацией. Внутри всё словно льдом покрылось.

Мама видела.

На секунду замялась, но потом заставила себя идти дальше. Глупо стоять посреди льда. Всё равно она все уже случайно подсмотрела.

После слов тренера, что тренировка окончена, Зайцев первым вылетел из зала. Похоже, и его зацепил наш танец… Я позволила себе лишнего, теперь Камилю придется за это отвечать. Зачем я только дотронулась до него? Как могла так забыться? Мы ведь не одни здесь.

– Мама? – удивленно спросила я, выйдя за пределы катка.

– Привет, дочь, – натянуто улыбнулась она. Неискренне. Значит, точно всё видела. – Вот пришла с твоим тренером познакомиться. И тебя домой забрать.

– Камиль Наилевич, тренер, – представился он, до этого краем уха слушавший наш разговор.

Мама окинула его оценивающим и строгим взглядом и вежливо отозвалась:

– Очень приятно. А я Елизавета Сергеевна. Сонечка, – обратилась она ко мне. – Ты иди переодевайся, а я пока поговорю с Камилем Наилевичем. Если вы позволите, конечно.

– Конечно, – кивнул он, ничего не выражая ни лицом, ни тоном голоса.

А я вот не была так спокойна. Знаю, что сейчас может наговорить мама. Она у меня добрая, но только с теми, кого любит. А сейчас она увидела лишнего, и ей увиденное однозначно не понравилось. Хотелось бы знать, о чем они будут говорить, но остаться я не могла. Молча вышла и пошла к раздевалкам.

Ну вот. Теперь о моей симпатии знает и мама…

8. 7.

Спустя минут пятнадцать мы ехали с мамой в сторону дома. Она сосредоточено рулила, погрузившись в себя.

— Мам, — позвала я ее. — Как прошло знакомство?

Любопытство взяло верх. Сидеть уже просто не могла, ерзая на сиденье, которое мне стало вдруг очень неудобным.

— Нормально, — отозвалась она. — Поговорили. Он считает, что тебе нельзя запрещать заниматься. Просил задуматься о твоём будущем и карьере в спорте. Он считает, что ты способна достичь успеха.

Боже… На щеки лёг румянец удовольствия. Неужели Камиль правда так сказал? Такая высокая оценка от профессионала уровня Валиева — дорогого стоит.

— А ты что ответила?

— Ох, Соня, — вздохнула мама. — Ты же знаешь, что я никогда не была против. Такое мнение от чемпиона о многом говорит… Но папа! Я не знаю как с ним быть. Я очень надеялась, что учёба тебя отвлечёт, и ты перегоришь. Но теперь вижу, как тебя тяготит это все… Ваш танец… это было так красиво! Ты очень талантливая, Камиль Наилевич прав. Но что делать и как помочь тебе, я не знаю. Папа нас с тобой обеих убьёт….

Да, с каждым ее словом согласна. Тут же поникла. Ну почему отец такой твердолобый?

— Ты задумала бросить институт? Я права? — вдруг запада вопрос мама.

— Я… — не нашлась сразу, что ответить. — Да, я думала об этом, если выиграю соревнования на Россию. Я хочу поступить в школу олимпийского резерва. Со следующей осени.

— Я уже поняла, — ответила она. — Ты слишком много сил и значения придаёшь этим соревнованиям. Теперь понимаю, почему.

— Ты не простишь меня? — спросила я, глядя невидящим взглядом в окно на приносящие мимо дома и деревья.

— Я прощу, малышка. Я за тебя. Буду счастлива, если будешь счастлива ты. А вот папа…

Мама припарковала машину возле дома и сказала:

— Кирилла нет. Пойдём, чайку попьём с тобой.

Вышла следом за ней и пошла в дом. У мамы явно остались вопросы. Придётся отвечать на них, если я хочу, чтобы она осталась на моей стороне. Если бы она только знала, что сил и терпения подчиняться диктатуре папы у меня уже больше не осталось, я просто на грани. Но и как быть тоже не знаю…