– Кто? – начинает накрывать меня гневом. – Борис? – урою, ублюдка.

Но Мила отрицательно качает головой.

– А кто?

Мила бросает испуганный взгляд мне за плечо, отскакивает от меня на шаг и начинает снова сосредоточенно вставлять глазки-угольки. Оборачиваюсь, к нам спешит Василиса с морковкой.

– Ну что? Всё готово?

– Почти, – отвечаю, а сам пытаюсь разгадать невесёлую головоломку, которую мне загадала Мила. Это кто же такой борзый обижал моих девочек?

Но обдумать я ничего не успеваю, потому что вдруг ощущаю запах гари, оборачиваюсь к окну и с ужасом вижу чёрный дым, который валит из приоткрытой форточки.

10. Глава 10.

Залетаю в дом, из кухни валит чёрный дым. Закрываю лицо воротником, бегу туда. Здесь ярким пламенем пылает занавеска, огонь лижет деревянный шкаф над плитой, а в углу скулит перепуганная Полина.

Следом за мной заскакивает Василиса.

– О боже! – застывает она.

– Забирай Полину и уходи отсюда! – кричу на неё, а сам хватаю кастрюлю бульона с печки и выплёскиваю на пламя, срываю горящую занавеску, топчу, сбивая огонь. Закашливаюсь дымом, распахиваю окно, высовываю голову, пытаясь отдышаться.

После того как дыма становится меньше, осматриваюсь и замечаю рассыпанные по полу бенгальские огни и подставленную к газовой печке табуретку, газовая конфорка одна горит. Выключаю газ.

Ну кто бы сомневался, что без маленького варвара тут ни обошлось!

Только это переходит уже все границы! Капризы, капризами, но тут опасность жизни для всех членов семьи.

Вылетаю на улицу, всё ещё продолжая кашлять.

– Миша, ты как? – подскакивает ко мне Василиса.

– Нормально, – вытираю слезящиеся глаза, размазывая копоть по лицу. – Полинка не обожглась?

– Нет, вроде как. Напугалась только. Что там в доме? – взволнованно прижимает руки к груди.

– Пожар потушен, все спасены, пострадала только герань. Вот её не уверен, что удастся реанимировать, – пытаюсь успокоить Васю.

– Да бог с ней, с этой геранью! Как же так получилось? – хватается она за голову.

– А ты не догадываешься? – недобро усмехаюсь, смотря на мелкую пакостницу. – Я предлагал посадить варвара в клетку, и мне кажется, что скоро так и придётся сделать.

– Полина? – оборачивается Василиса к дочери. – Как?

Та сидит нахохлившимся воробьём на санках.

– Я не виновата, – тупит глазки.

– А это что? – показываю букет бенгальских огней.

– Я не знаю…, – хлопает глазками.

– Да? И газ ты не включала? И огни не зажигала?

– Неть! – упрямо отворачивается.

– Короче, Вась! Я понимаю, что это твоя дочь, что она ещё маленькая и всё такое, но проказы у неё совсем не детские становятся, не находишь?

Василиса бледнеет.

– И что ты предлагаешь? – спрашивает воинственно.

– Ничего. Но если бы я был её отцом, жопа бы у неё уже горела от ремня!

– Но ты не её отец и обижать моих дочерей я никому не позволю! – звенит её голос.

– Господи! Да я вроде как и не собирался! Ты мать, ты и наказывай! Хотя тебе виднее, конечно! Только помни, что в следующий раз всё может закончиться не так благополучно!

Отворачивается от меня, смотрит гневно на Полинку, та тихо всхлипывает, а рядом вытирает слёзы Мила. И как только Василиса решительно подходит к Поле, Мила вдруг бросается к сестре, начинает рыдать и судорожно обнимать ту за плечи.

– Не наказывай её, мамочка, не надо! Она же маленькая! Лучше меня накажи!

Плечи Василисы тоже начинают вздрагивать, она тяжело опускается рядом с дочерьми, обнимает обеих. И теперь они ревут все втроём!

Ну что с ними делать, а?

Иду к ним до кучи четвёртым. Реветь, конечно, не планирую, иначе затопим двор слезами.