В голове вспыхивает страшная картинка, как Полинка летит лицом со всего маха на лёд. Страх толкает вперёд, я заскакиваю на полотно горки, ловлю проказницу как раз когда она подлетает на трамплине, от удара меня сносит с ног, я падаю назад, трескаюсь башкой о ледяной край горки так, что всё темнеет, в нас влетает другое нетрезвое тело, а дальше карусель. Мы кучей вылетаем с горки, я смутно вижу, что Полинка в порядке.

Я прижимаю её крепко к груди.

А на небе такие красивы звёзды. Снег кружится, и вообще … всё кружится… и звуки какие-то странные, гулкие…

А потом накрывает темнота.

Но я помню, что в неё нельзя уплывать. Там у меня что-то важное…

– Миш! Миша! – звуки как из бочки.

Не могу разобрать слов. Чувствую только холодные ласковые ладошки, они прижимаются к моей горящей голове… Это так хорошо. И голос такой родной, нежный…

С трудом открываю глаза, всё плывёт, но вижу образ девушки… Это её голос… Она спасает меня… Она просит не оставлять её…

К моей щеке прижимаются её губки, она такая красивая, она спасает меня снова и снова… Её прикосновения приносят покой, снимают боль. Она мой талисман…

– Миш! Миша!

Прилетает по щеке уже не ласково. Резко открываю глаза, сажусь. Вокруг меня люди, перепуганная Василиса. И я как на карусели. Всё кружится, в ушах звенит.

– Миша!

– Нормально! – заверяю я, встряхивая головой.

Пытаюсь встать, меня укладывают обратно.

– Лежи! Сейчас врач придёт.

– Какой врач. Никого не надо. Мне уже лучше.

Набираю полные пригоршни снега, умываюсь, прикладываю снежок к горящей голове. Ощупываю. Там шишка приличная. Но жить, думаю, буду.

Встаю, вокруг обеспокоенные люди.

– Вам в больницу надо, – советует кто-то.

– Разберёмся. Пойдём к машине, – командую я. – Варвара маленького связать!

– Я не валвал! Я с голки хотела!

– Всё, Поля! Теперь ты наказана! – отчитывает её Василиса. – Дома в углу будешь стоять, пока не научишься слушаться!

– Сами в углу своём стойте! А я узе взлослая! И опять убегу!

– Я тебе убегу!

Засовываю засранку в машину, вместе с Милой. Василиса тормозит меня за рукав.

– Миш, ты как? – разглядывает меня обеспокоенно.

– Нормально. Жить буду, – потираю ноющую голову. Хорошо так меня приложило, голова теперь раскалывается. Точно сотряс. Но главное – маленький варвар в порядке.

– Миша, спасибо тебе! – замирает на мне взглядом Василиса. Сама тянется ко мне губами, а я только того и жду.

Да, мне нужна анестезия! Срочно!

И только я улетаю в мою персональную нирвану, из машины снова вопль!

Да что ж такое! Когда это уже закончиться?

А-а-а!

В машине полный звездец! Малая нашла бутылку газировки, и нет бы просто открыть. Но так же неинтересно! Конечно, сначала её нужно было взболтать!

И теперь в липких коричневых разводах все сидения, двери и сами маленькие проказницы.

Капец! Знали бы вы, девоньки, цену этого салона, охренели бы вместе со мной.

– Р-р-р! Поля! – рычу я.

– Я невиноватая совсем! – начинает реветь Полина. – Это она сама блыгзать стала! – указывает на бутылку.

– Полина! – расстроено замирает Василиса. – Миш, прости её, мы все отмоем… наверное… дома, – бормочет неуверенно она.

– Всё! Едем домой, там разберёмся!

Едем, я злюсь, ещё и голова раскалывается просто. Нет, я сразу понял, что с малявками легко не будет, но чем дальше, тем больше Полина раздражает. Да и Мила своим молчанием тоже. Что у неё на уме, совершенно непонятно. А вАрвара маленького я бы в клетку посадил, вот самое ей там место!

Пока едем назад, я вдруг впервые серьёзно задумываюсь о том, что всё время пытается втолковать мне Василиса. Любовь – хорошо, но двое маленьких детей – это охренеть какая ответственность. Они всегда будут в центре её внимания, а я? Я где-то вечно на вторых ролях? Я к такому не привык, надо быть честным.