Уснуть долго не выходило. Ксюша мирно сопела под боком. Завтра ребенок встанет бодрый и веселый, а я буду разбитой калекой, как и последние недели после ухода из дома. Не привыкать…

Ночь здесь непривычно тихая. Я давно забыла, как тут спокойно. Будто и нет всего того ужаса, который пришлось пережить. Только шелест ветра, колыхание ажурных теней на занавесках и редкие крики ночных птиц.

Я лежала в темноте, пялясь в потолок. Сначала все мысли были о муже, потом о его планах… а потом я подумала об Эльдаре. Захотелось увидеть его. Каким он стал? Фантазия рисовала сурового мужчину с жесткой щетиной или даже бородой… Интересно, а волк его жив еще? Мы были с ним едва ли не большими друзьями, чем с самим Эльдаром. Надо было спросить у Тахира…

Я не знала имени зверя и звала его просто Волк. Эльдар шутил, что это он и есть. Почему-то эта шутка была для него такой важной, что он никогда не являлся мне одновременно с волком и ни разу не признался, где ходит сам, пока меня развлекает его зверь.

Они приходили только по очереди. Когда я рассказывала об этом Тахиру, он лишь улыбался и качал головой.

А потом я будто уплыла в полудрему. Увидела, как Эльдар идет по лесу в одних армейских штанах, несмотря на холод. Широкоплечий, с суровым взглядом и повязкой на руке. А рядом бежит его волк. Завидев меня, зверь бросился навстречу, а я присела и обняла его за шею. Спрашивала, как у него дела и как он все эти годы тут… А когда опомнилась, Эльдара уже нигде не было…

Я подскочила на кровати и заозиралась. Ксении рядом не оказалось, и я едва ли не кубарем скатилась с кровати, рухнула на колени с грохотом и бросилась вниз… чтобы тут же неловко застыть, вцепившись в перила на лестнице.

Дочь сидела в мамином кресле перед камином с тарелкой рисовых шариков.

— Карина, — окликнул меня тревожно Тахир. — Прости, не хотел тебя будить. Дочурка твоя проснулась рано…

Я выдохнула, опуская плечи:

— Спасибо, Тахир…

Сердце так быстро колотилось в груди, что даже вдохнуть было сложно. Я опустилась на ступеньку и сложила ледяные ладони между коленей:

— Сколько времени?

— Одиннадцать. Будешь кофе?

— Я сейчас зубы почищу…

Я бросила взгляд на ребенка, увлеченного огнем в камине. Одета она в футболку, что я на ней оставила вчера, и теплые носочки. Пари на мать года я еще не проиграла, но лишь благодаря отчиму.

Приведя себя в порядок, я вернулась в гостиную.

— Ксень, привет! Как дела? — глянула на малышку, проходя мимо.

— Хорошо! — отозвалась дочь.

— Ты уберешь потом за собой? — поинтересовалась.

— Уберу, — вздохнула и продолжила шебаршить в миске с сухим завтраком, завороженная пляской огня в камине.

Я улыбнулась и прошла в кухню:

— Спасибо, — обратилась к Тахиру. — Я так плохо спала…

— Я так и думал, — вздохнул он устало.

Его ночь, видимо, тоже выдалась нелегкой. Но вообще выглядел он немногим старше, чем последний раз, когда мы виделись. Всегда крепкий, подтянутый, хорошо одет и гладко выбрит.

Когда они познакомились с матерью, он содержал охотничий магазин в Москве. Дела тогда шли неплохо, а судя по дому и тому, как тут все преобразилось — стали еще лучше.

— Тахир, хотела сказать, что ты очень хорошо выглядишь. Рада видеть тебя таким.

— Спасибо. Это все наследственность, Карина. Тебе сахар, как обычно?

— Да.

Удивительно, что он помнил.

— Я не знал, что дочку Ксеня зовут, но она представилась, — глянул он в гостиную.

А мне стало нестерпимо стыдно. Все мысли вчера были только о том, чтобы сбежать. И дочь я ему даже не представила.

— Прости…

— Тебе не за что извиняться, — посмотрел он мне в глаза. — Я не дал тебе знать, что ты была важна. Мне было не до этого. Я вас обеих потерял, когда Полины не стало. Но не было сил собраться. Без нее как-то не стало смысла.