— Ты скажешь мне, что произошло? Чем я могу ещё помочь?

Сжимаю руки в кулаки, потому что Артём явно ничего не хочет мне рассказывать, это я понимаю по тому, как он отводит глаза.

Что это за секреты, если мы живем вместе? Как часто он будет приходить в таком виде, я должна знать.

Вроде и парень он взрослый, двадцать четыре года, уже мужчина можно сказать, а ведёт себя в данной ситуации как мальчишка.

— Артём? — напоминаю я о себе. — Не делай вид, что меня здесь нет. Я не уйду.

— Аптечка на кухне, верхняя полка слева, — говорит он, откидываясь на спинку дивана, расставляет ноги широко в стороны и с наглым видом ждёт моих действий. — Мне нужна твоя помощь, Лиза. Если трусишь, то вали спать, я сам справлюсь.

Вот не понимаю, как ему удаётся еще и ухмыляться в таком незавидном положении. Но я, конечно, его не брошу, просто не смогу уснуть.

Язык так и чешется накричать на него, потребовать незамедлительных объяснений.

Однако я следую на кухню и нахожу внушительных размеров аптечку, о которой он говорил. Руки меня так и не слушаются. Ещё набираю в небольшое ведерко воды, чтобы помочь ему смыть грязь и кровь.

Хотя…

— Может, ты сходишь в душ? — спрашиваю из кухни, пока размышляю, как лучше поступить.

Я ничего в этом не понимаю. Полнейший ноль. А вдруг это ему навредит.

— И ты будешь меня обрабатывать там? — раздаётся приглушённый смешок. — Я буду голым, если тебя это устраивает, то…

— Нет!

О, блин! Какой же идиот. Зачем он так смущает меня в этой ситуации, чего хочет добиться. Я вот нисколько его не понимаю, к чему это дурачество?

Спасибо, но видеть достоинства его идеального тела совсем не хочется.

Это же фу-фу. Это же Артём, наш Артём. Мой Артем, с которым я росла, ждала домой и просто восхищалась. Которого поначалу любила, как брата, конечно, потом ненавидела. Мне уже хватило пару раз видеть его с девушками, на большее я не согласна.

Раскладываю все необходимое на столик, рядом с диваном, смачиваю полотенце водой. Надеюсь, я не занесу так никакой инфекции, вновь пытаюсь собраться и подойти, но замираю на месте.

— Ты скажешь, что случилось? — допытываю его, так и не набравшись смелости, кусаю нервно губы, с опаской подглядывая на него.

— Под машину попал, ничего серьезного, — ведёт он широкими плечами. Врет. Вижу, что не договаривает. — Так ты будешь помогать или продолжишь стоять как вкопанная?

Его дерзость меня поражает. Выводит.

— Это ты называешь ничего серьезного? — громко возмущаюсь его беспечности. — Как это случилось, почему ты не в больнице?

Меня начинает буквально трясти. Не понимаю то ли от злости на него, то ли от страха, что ему станет еще хуже, если не вызвать врача. То ли потому что просто бесит.

— Лиз, ну какая больница? — он так же теряет терпение. — Мне даже не больно. Это просто царапины, тебе нужно только обработать.

Видимо, ему надоело меня ждать, и он подаётся вперёд, хватает за руку, отчего я дёргаюсь, но он не отпускает, держит стальной хваткой. А я, видя перед собой кровь, не могу собраться с мыслями и силами.

— Я все же позвоню в скорую… — пищу, начиная отходить и дергать рукой.

Я не смогу. У меня нет специального образования, и я просто не смогу прикасаться к такому.

— Иди сюда, малявка, — говорит Князь и одним движением усаживает меня к себе на колено, отчего я удивлено вскрикиваю, упираясь руками о горячую грудь. — Так тебе будет легче.

Сказать, что я сейчас офигела, это вовсе ничего не сказать.

Сидеть у Артёма на бедре как-то некомфортно. Чувствовать его запах, ощущать его обволакивающее тепло. И руки, что крепко сжимают талию. Неправильно. Но вся эта ситуация от начала и до конца неправильная, выходящая за рамки наших непростых взаимоотношений.