Мия

Усевшись за стол, я практически не разговариваю с родителями. Все мысли заняты им, моим кудрявым кошмаром. Как бы я не пыталась храбриться после нашего разговора, ничего у меня не выходило. Волк в овечьей шкуре — это определенно о моем сводном брате. И у меня нет другого выхода, кроме как начать обороняться. Я не хочу быть мишенью для его развлечений. Рассказать обо всем его отцу? Безусловно, я бы с огромным удовольствием попросила Александра посадить сыночка на привязь, как цепного пса. Только вот из-за проблем с этим недоноском расстраивать маму я не хочу и не буду. В ее жизни и без того было немало неприятностей, и только рядом с этим мужчиной она стала счастливой. Да я и сама вижу, как он любит мою маму и как хорошо относится ко мне. Александр принял меня как родную, а на это способен далеко не каждый. И я не имею никакого права разрушать нашу семейную идиллию из-за приехавшего американца. Тем более братец, видимо, только этого и ждет, если я правильно поняла его намерения. Другой здравой причины такой агрессии я не вижу. Скорее всего Томас действительно просто ревнует отца. Но разве Александр давал ему повод? Напротив. Он сам пригласил сына в гости, чтобы наладить общение, которое по какой-то причине испортилось много лет назад. Так что нет. Сама разберусь. Три месяца не так уж и много.

— Я сейчас умру! В этом доме меня хотят заморить голодом? — как раскат грома гремит позади меня голос Томми, вынуждая на секунду прикрыть глаза.

Легок на помине. С опаской поворачиваюсь и вижу довольную физиономию мерзавца. Жаль, что моим надеждам на то, что он не почтит нас своим присутствием, сбыться не суждено. Теперь придется терпеть его выходки до конца ужина.

— Ну что ты, мой мальчик, присаживайся, а я пока открою бутылку вина. Ты ведь составишь нам компанию?

На театрально нахмуренном лице Томми внезапно расцветает светлая улыбка. Ну да, кто бы сомневался. Не отдавая себе отчёта, я пристально изучаю его внешний вид. Обтягивающая белая футболка нагло демонстрирует прекрасно сложенное тело, в комплект к ней надеты простые серые шорты. Но даже в таком домашнем наряде от него веет опасностью. Особенно когда замечаю пляшущих в его глазах чертей. И, встретившись с ним взглядом, я так резко отворачиваюсь, будто меня ошпарили кипятком. Грудь начинает вздыматься с бешеной скоростью, потому что воздух в его присутствии катастрофически отказывается поступать в легкие. Пока мама накладывает пирог Александру, Томми нагло усаживается рядом со мной и придвигает мой стул ближе.

— Почему ты покраснела? Здесь слишком жарко для тебя? — шепчет он прямо мне в ухо. Близость его губ, горячее дыхание и запах вмиг пытаются захватить меня в коварный плен, но я не позволяю вскружить себе голову.

— Не бери на себя слишком много, — стараюсь говорить ровным тоном и, отстранившись, встречаюсь с его взглядом.

Слишком американец сейчас близок, я бы даже сказала, опасно близок. Тут же отворачиваюсь, пытаясь унять нарастающее волнение. Слова, сказанные им в спальне, вспыхивают в голове пугающим эхом. Отчего-то сейчас я кажусь себе ужасно слабой. Я буквально опустошена терзающими мыслями, и сил продолжать с ним диалог просто нет.

— Томас, подай свой бокал, — нарушает напряженную тишину Александр, и я ощущаю, как пристальное внимание Томми переключается на отца. Сглатываю и провожу влажными ладонями по бедрам. Господи, нужно срочно вырабатывать иммунитет к воздействию этого парня, иначе сдохну от передозировки его присутствия.

— Мия? — обращается ко мне отчим, протягивая бутылку вина, чтобы налить в бокал.