Джинн окинула его задумчивым взглядом:

– Я, конечно, могла бы сказать, что у меня пропал аппетит…

– А он пропал?

– Нет, – она помотала головой.

– Так зачем лишать себя еды? Помни, завтрак – самый важный прием пищи!

– Вопрос: стоит ли принимать эту пищу в такой компании.

– Если бы ты хотела завтракать одна, вряд ли пришла бы сюда…

– Тебе напомнить, что в шале нет еды?

– Ты легко могла заказать ее, – свободной рукой Роб подхватил Джинджер под локоть.

– Я как-то не подумала. На Старом Континенте это не принято.

– Да, там все ходят по пабам и обсуждают прочитанные книги.

– Я предпочитаю оперу, – сухо проинформировала девушка.

– Я запомню. Кстати, что сподвигло тебя встать так рано?

– Рано?

– С учетом разницы во времени и портала у тебя, должно быть, здорово слипаются глаза.

– Нет, я привыкла. К тому же Дэн хотел представить меня команде.

– Да? – Роберт задумчиво взглянул на нее. – И когда представление?

– Уже состоялось, – Джинн присела на отодвинутый для нее стул.

– Что? – оборотень уставился на нее, выпучив глаза. – Хочешь сказать…

– Да, я официально познакомилась с командой. И не понимаю, чему ты так удивляешься.

– Ты вышла на тренировочное поле в этом? – он ткнул пальцем в подол зеленого с золотистой вышивкой платья, которое Джинн очень любила, оттенок идеально подходил к ее волосам и коже.

– Роб, тебя, наверное, удивит, но женщины носят платья, – она мягко улыбнулась.

Он тяжело вздохнул, провел рукой по волосам, откидывая челку со лба, как всегда делал в те минуты, когда пытался собраться с мыслями, и сел напротив Джинджер.

– Если ты не помнишь, то цвета Барсов: синий, белый, голубой. Зеленый и желтый – цвета “Медведей”, которые в прошлом сезоне нанесли нашей команде оглушающее поражение.

– Хочешь сказать?.. – Джинджер решила не заострять внимание, что Роберт сказал “нашей команде”.

– Что у тебя в активе двадцать два самых суеверных парня в этом городе, не считая тренеров, конечно, – подтвердил собеседник.

– Я думала их двадцать четыре, – Джинн вопросительно посмотрела на него.

– Гард и ресивер, – напомнил ей Роберт, откидываясь на спинку, чтобы дать возможность подать им соффи. Как он просил, им принесли две чашки. Руки Эммы подрагивали, и напиток немного расплескался, когда она ставила чашки на стол. Роб тяжело вздохнул, но только сердечно поблагодарил, после чего румянец на щеках девушки стал еще ярче. Оборотень дождался, пока она уйдет, и только после этого приподнял чашку, чтобы положить салфетку на блюдце. Он действовал очень аккуратно, стремясь не заляпать сшитый на заказ костюм и манжеты рубашки из тонкого хлопка, в которые были вставлены квадратные золотые запонки.

Джинн угрюмо следила за его действиями, ожидая продолжения разговора, но его не последовало. Убедившись, что последствия неловкости Эммы устранены, Роб уставился в окно, попивая соффи медленными глотками. Из упрямства Джинджер тоже молчала, украдкой разглядывая сводного, вернее, бывшего сводного брата. За семь лет он ничуть не изменился, разве что еще больше раздался в плечах, и черты лица стали резче, а взгляд – более пристальным, словно у матерого хищника. Впрочем, он и был хищником, барсом, “железным Бертом”, как его прозвали, еще когда он был в команде. Джинн представила его, опускающим щиток шлема перед тем, как выйти на поле: скупые, четкие движения, подрагивающие губы, готовые вот-вот превратиться в звериный оскал… Сколько раз она это видела в детстве? Отец постоянно таскал ее на матчи. Став старше, Джинн хотела отказаться от этого, но возможность провести кого-нибудь на стадион делала ее популярной среди одноклассниц, жаждущих познакомиться с игроками, особенно с Робертом…