— Пахнет чудесно, — снова заговорила тётя Элла. — Значит, ты забросила гитару?

Откуда такие выводы? Странный вопрос. Хейли подала ей вилку и наконец опустилась на соседний стул.

— С чего ты взяла? — вскинула брови она. — Просто играю реже. Свободного времени стало меньше.

Она искоса проследила, как тётя зачерпнула салат из миски, осторожно положила к себе на тарелку, вернула ложку назад.

— Просто все эти курсы… — заговорила женщина. — Раньше ты ничем таким не занималась.

— Это всё только порыв, — отмахнулась Хейли. — Я хотела научиться чему-то новому, вот и всё. Гитара от меня никуда не делась.

Тётушка интенсивно закивала.

— Это очень хорошо. Учиться новому — всегда замечательная идея. А как твои дела здесь, дорогая? — она наколола на вилку колечко огурца, но на этом остановилась. — Ты хорошо проводишь время? Вы с Майроном подружились?

Та-дам! А вот и тема. Хейли отпилила небольшой кусочек от бифштекса и отправила в рот.

— Нет, — невозмутимо проговорила она. — Не представляю, как с ним можно подружиться.

— Ну почему же? Прекрасный мужчина, — глаза тётки загорелись. Как у девочки. — Такой статный, симпатичный, умный. С ним должно быть очень интересно! Почему ты не хочешь завязать с ним дружбу?

О да, только о такой дружбе и можно мечтать. Хотя очевидно, в понятие «дружба» деликатная женщина вкладывает куда больше смысла, чем в него заложено изначально.

— Я не дружу с такими людьми, — Хейли брезгливо поморщилась. — А они не дружат со мной. Он меня критикует постоянно, и смотрит как на дурочку.

— Так, может быть, критикует за дело? Одна твоя новая майка чего стоит. На выставки в таком виде не ходят.

Хейли нервно закатила глаза.

— Это просто футболка с котиками. Что не так?

— Она же абсолютно неприличная.

Слишком быстро тема набрала оборот. А ведь в начале еще жила надежда на более медленную раскачку. Футболку сложно назвать неприличной, несмотря на то что на её спине два рисованных кота задрали хвосты...

— Я, наверное, поем в комнате.

Хейли встала со стула, взяла свою тарелку и сделала шаг в сторону двери.

— Хейли, постой, — окликнула тётя Элла. В голосе прозвучало раскаяние. — Ну, прости. Я не хотела тебя расстраивать. Вернись, пожалуйста.

Хейли нехотя развернулась. Тётя Элла никогда не была авторитарной. Если она и пыталась кем-то командовать, то это всегда скатывалось в просьбы и извинения. И не ясно, какому из вариантов тяжелее противостоять. Хейли подошла назад к столу и молча опустилась на стул.

— Просто мне очень нравится Майрон, — продолжила женщина. — Брент хорошо о нём говорил, а я склонна верить Бренту. Он хороший мальчик.

— Они братья. Конечно, они будут друг друга хвалить.

— И тем не менее. Майрон очень закрытый и серьезный, но это не делает его плохим.

— Хорошим тоже не делает, — Хейли ткнулась взглядом в тарелку.

Тётка тяжело вздохнула.

— Как знаешь.

Хейли тихо вздохнула. Кажется, тему удалось свернуть. Она не любила таких людей, как Мэнсон. Никогда. Невозможно понять, что у человека на уме, и от этого рядом с ним становится не по себе. Ей нравились такие, как Бенджамин. Бен. Светлый, улыбчивый, веселый. Ему не жалко похвалить причёску малознакомой девчонки из другого конца оупен-спейса. Не жалко сделать лишнюю чашку кофе для коллеги, потому что по пути и можно донести до стола.

Вряд ли Майрон Мэнсон делал кому-то кофе хоть раз в жизни.

Таким, как он, кофе носят на серебряном подносе.

— Какие у тебя планы? Ты сделала Майрону список?

Чёрт! Хейли звякнула вилкой о тарелку.

— Забыла.

— Хе-е-ейли, — укоризненно протянула тётка. — Ну так же нельзя!