Я кивала. Да, место, где я так рвусь работать, имеет хорошую репутацию.

- Хорошо, Илья Аркадьевич.

Похоже, мы находим общий язык.

- Заодно разовьете свою усидчивость, - добавил шеф.

Нет, показалось! Ну причем здесь мои личные качества?! Если нужно, я всегда стараюсь и работаю. Почему он считает, мне нужно что-то тренировать?!

Я промычала сквозь зубы согласие и поспешила из кабинета. Еще немного, и я все выскажу. Но черт, мы не в университете! Там еще можно было поспорить насчет сложности задания или оценки. Да и то последнее слово в основном оставалось за Разумовским. А сейчас я вообще полностью от него завишу!

Если честно, не представляю, чем закончится наша общая работа.

***

Разумовский

Лида вполне успешно изображала роль послушной секретарши. Вот только в конце ее эмоции пробились. Хотя она не пустилась, как раньше бывало, в горячий спор.

Наверное, я тоже перегнул палку. Вставлять замечание про усидчивость было ни к чему. Она не первокурсница, а уже взрослый человек.

Кстати, что Лида повзрослела, я заметил с первых минут утра. И это выбило меня из колеи. Конечно, я помнил, что она окажется в приемной сегодня. Но встреча все равно имела эффект неожиданности. Такой, что я не отказался бы от кислородного баллончика. Хотя здоров, как бык.

Я мог бы спокойно поздороваться и пройти мимо, если бы моя новая помощница не встала в полный рост. На автомате окинул ее взглядом и как будто получил под дых. Хрупкая трогательная студентка, черт возьми, выросла…

Ее юбка струилась по бедрам, и вроде бы должна была сглаживать изгибы женского тела. На деле она их только подчеркивала и так и вопила – подойди, скользни по мне ладонями! Оцени, какую упругую попку я скрываю!

А невесомая блузка Лиды?.. Нет, ткань не просвечивала, и ничего не выделялось. Но она делала и без того хрупкую фигурку Точаловой безумно изящной. Хотелось освободить от манжет тонкие запястья, припасть к ним губами. Отсчитать все ускоряющийся пульс. А низкий воротник просто порвать на нежной шейке. Впиться в нее ртом…

Каких усилий мне стоило оторвать глаза! Да еще и поздороваться, зайти в кабинет. Прямо руки чешутся выписать самому себе премию. Или уволить к чертям за дурацкую затею посадить эту девушку рядом.

Ну нет, нечего теперь оглядываться назад. Я точно решил, что мне делать с Лидой. Я подготовлю ее, отпущу в свободное плавание. И, наконец, закрою раз и навсегда для себя ее тему.

Вообще и раньше, и сейчас меня мало волновали легкомысленные особы. Мало ли девушек хочет, ничего не делая, выгодно пристроиться? Если нервничать по поводу каждой, не хватит времени жить. Да и какое мне до них дело? Другой разговор – Лида.

Она ведь явно не пустышка! Ее голова создана не только для мягких пшеничных локонов, но и для мыслительного процесса. Девушка соображает, я понял это по первым занятиям в университете. Но вот эмоциональность может сыграть с ней злую шутку.

Почему здесь мне не все равно? Положа руку на сердце, до сих пор не знаю. Точалова закинула в меня какой-то маленький, но очень цепкий крючок. И он не отпускает… Хотя что тогда, что сейчас я не планирую с ней никаких отношений.

Я не ношу галстуков и узких рубашек, но сейчас воротник меня просто душил. Может перейти на джемперы? Тем более, на дворе осень. С большим удовольствием я расстегнул бы сейчас колючий хлопок, но в любой момент может кто-то прийти.

Позволить себе я мог только подняться и налить стакан воды. Однако жидкость не принесла облегчения… Я вспомнил, как блестели капельки на ярких губах Лиды. И свое удушающее желание собрать их языком.