— Водки не надо, — я качаю головой, приводя мысли в четкий алгоритм, — а вот сумку принеси от моего столика. Синюю такую, от…

 — Да знаю я твою сумку, — отмахивается Наташа буднично и выскакивает из туалета. Возвращается через три минуты с моей сумкой в руках.

 — Антон Викторович за своим столиком, — ябедничает она, — продолжают бухать. Правда, уже не ржут. Морда у него мне не понравилась. Злой!

 — Ничего, — я мстительно улыбаюсь, припоминая, как швырнула щенка на колени перед собой. Ну, и перед кучей зрителей, естественно.

Какие охреневшие у него были в этот момент глаза, м-м-м, красота. Еще бы кляп добавить — и вообще была бы идеальная картинка.

 — Ему полезно, да, — хихикает Семенова, будто подтверждая эту мою мысль про кляп.

Вообще — Наташа довольно рано получила «прививку Верещагиным». Сколько раз он её поимел, прежде чем она поняла, что ничего серьезного он ей предлагать не будет?

Передумала, замутила с нашим начальником транспортного цеха. Кажется, осенью они собирались пожениться. Счастливая женщина. Умная!

Не то что некоторые.

 — Ир, а что ты дальше делать будешь? — осторожно интересуется Наташа, пока я роюсь в сумке, проверяя вещи.

Телефон, карточки, ключи от квартиры, ключи от личного номера в клубе, рабочие ключи… Боже, нахрена я на корпоратив взяла столько ключей — на кастет бы хватило! Хотя, какая из связок вообще лишняя?

Интересный вопрос. И мой, и Наташин — оба хороши.

 — Домой поеду, — отвечаю я ровно, — сама понимаешь, праздновать юбилей фирмы я уже не хочу.

 — А потом? Что с работой? — у Наташи заинтересованные глаза. И я припоминаю, что там у неё с дипломами, и мне хочется закатить глаза.

 — Уволюсь я, уволюсь, можешь готовиться выбивать перевод с должности на должность, — фыркаю я. Хочется ей стать кем-то большим, чем простая секретарша в этом гадюшнике? Хочется вымаливать на коленях перед мудаком повышение? Пускай. Не мне её осуждать. 

 — Да ты чего, Ир, — Наташа обиженно машет на меня рукой, — я не из-за места. Просто… Не хочется больше… Ему кофе таскать. Как-то мерзко после сегодняшнего.

Вопреки всему моему цинизму — я верю. Ведь может же ей действительно быть мерзко обслуживать «милейшего» Антона Викторовича. И может хотеться повышения, зарплата у меня выше, чем у неё.

Правда, если было бы по-настоящему мерзко — она бы, наверное, тоже уволилась, но это слишком, наверное.

Ну — для меня не слишком. Я не буду больше тратить свое время в «Верещагин и Партнеры» — делать мне больше нечего. Пусть в своем дерьме варятся сами.

 — Спасибо за поддержку, Наташ, — спокойно благодарю я. Реально есть за что. В конце концов — она мне не подруга, она мне подчиненная, которую я жестко штрафую за задержки с оформлением документов. Но посочувствовать она пришла. И нужно сказать — это выходит у неё искренне.

 — Ой, да ладно, — Семенова отмахивается, — честно, я думала, тебе тут платки понадобятся, хотела тебе сказать, что бабы наши на твоей стороне, а ты — вон какая. Спокойная.

 — Ох, если бы…

Я неровно вздыхаю.

Спокойствием мое состояние не называется. Ну, у этого разговора все-таки имеется положительная сторона — я больше не напоминаю своей пятнистостью леопарда и руки, которые просто сводило от желания сжаться на горле Антона Верещагина, больше не трясутся.

 — Ну, давай тут, Ирка, держись! — Наташа грозит мне кулаком и покидает туалет.

Забавный жест. Держись, а то я тебя еще побью, сделаю больно, станет еще хуже.

Радуясь долгожданному уединению, я достаю телефона. Сейчас — мне никто не мешает поговорить, ни свидетели, ни мое нервное состояние.