Так вышло, что из огромной семьи мы с ним остались вдвоем. Моя мама жива, но давно разведена с отцом и живет где-то в солнечной Калифорнии. Она бросила меня, когда мне не исполнилось и года. Замуж она выскочила за какого-то баснословно богатого типа и, наверное, стерла меня и папу из своего прошлого. Родители Госса погибли в автокатастрофе лет восемь назад, и мой отец взял его под опеку. А теперь мы остались вдвоем.

Ненависть к пленнику нарастала в моей душе, заволакивая ее черным густым туманом. Если бы отец его не встретил, моя жизнь не была бы сейчас похожа на осколки китайской вазы на свалке. Вроде бы еще не поздно попытаться склеить кусочки нежного фаянса, но былой ценности не вернуть.

Не знаю, как преодолевают другие женщины, предательство своих мужчин, но могу сказать одно — это невыносимо больно, словно в твоей груди огненный песок мечется в вихре, каждой песчинкой царапая душу, сдавливая сердце.

И это еще одна причина, по которой я хочу остаться одна, ну то есть с пленником, но без Госса. Я не знаю как вести себя со Стивом дальше, глупо конечно, оттягивать неизбежное. Замалчивать и терпеть дальше я уже не хочу, надо просто найти в себе силы указать ему на дверь. Не так это просто после стольких лет вместе, ведь было и много прекрасного, такая страсть и еще совсем юношеская влюбленность, когда даже не думаешь, о каких-то качествах мужчины, просто слепо окунаешься в это чувство без сомнений.

— Эми! Пойди посмотри, что он сделал! — позвал меня Госс, когда я уже заканчивала с продуктами, с осторожностью укладывая свой любимый десерт «Брауни» в холодильник.

Этих пирожных я взяла аж три штуки и у меня на них особо важные планы, для снятия стресса и попытки хоть на некоторое время получить удовольствие от жизни. Закрывая глаза поглощать шоколадно-ореховую сладость и на несколько минут забыть обо всех тревогах.

— Что? Нарядился в мой костюм для дайвинга? — съязвила я, подходя к монитору, и разозлилась еще больше.

Чертов русский обнаружил камеру и теперь на экране только его записка на обрывке простыни на латыни, но перевод всем известен: «Если хочешь мира, готовься к войне»

— Что это значит? — спросила я у Госса, поежившись не только от его послания, но и от того, что написано оно, судя по цвету, кровью.

— Не знаю. Зато знаю еще одно выражение «Истина в вине», — задрал брови к потолку кузен, напоминая мне о своей гениальной идее.

— Чертов псих этот медведь! — возмущалась я и почему-то дико расстроилась, что теперь не вижу его, только слышу его кашель.

— Ему хуже, Эми, — с тревогой смотрел на меня кузен.

— Пока нет, но обязательно будет, — на эмоциях выпалила я, вылетая из комнаты.

Моей целью была постройка в самом неприметном участке острова и спустя час я нашла все, что мне нужно.

В помещении, где сидит пленник, не только сырость и прохлада, еще туда не поступает свежий воздух, но не забота о его комфорте двигала мной.

— Госс, помоги мне поставить решетку перед дверью к сувениру, — позвала я брата.

Провозились мы с этой решеткой до поздней ночи. Она была много больше, чем проем двери, но это нам только на руку, так пленник не увидит, что приспособили мы ее буквально на соплях, потому что не смогли просверлить камень. Держится она достаточно крепко, но с его силищей понадобиться пара ударов, чтобы ее выбить.

Уже ночью Госс уехал в Марсель, а оттуда и в Париж умотает, к своим друзьям, а я перетащила ноутбук в спальню над гостиной. Она одна из немногих, где проходит труба камина, поэтому в ней тепло и сухо.