– Для этого я и родилась, – кивнула Лизи с довольной улыбкой толи от того, что раскрыла все карты, толи от того, что нашла нужный канал.

– Это нормально, когда девушка делает первый шаг, лучше быть счастливой, чем гордой, – послала мне тёплую поддерживающую улыбку мама, на что я ответила ей взаимностью.

– А ты откуда знаешь? – подначивал папа маму.

– Может, они не из нашей семьи? – вздохнула я, обращаясь к маме, – они же вроде должны быть на нашей стороне. Среди нас есть предатели.

– Вполне возможно, – кивнула мама, поставив одну большую тарелку с рагу на стол, за которой последовала тарелка с салатом, после чего она посмотрела на Лизи, – ужинаешь с нами?

– Да, они отправились ужинать без меня, представляете? – захихикала Лизи, дополнительно кивая, – я становлюсь сиротой.

Папа тихо засмеялся, что сделала и я, а мама, шутя, покривила лицом.

Просто родители Лизи периодически устраивали ужины для двоих, и их дочь от этого в восторге. Я ни раз замечала блеск в её глазах, когда она наблюдала за родителями, которые находятся в гармонии и любви между собой. Знаю, она всю жизнь будет искать именно это чувство и такого же человека, как её отец. Я лишь желаю того, чтобы она его нашла. В будущем, я хочу видеть блеск в её глазах, отданный какому-то парню, который будет ценить его. В ином случае он встретится со мной, а значит, ему лучше сразу выбрать место на кладбище.

Поблагодарив маму за ужин, мы досмотрели новую серию и упали на кровать с животами, готовыми лопнуть, поглотив всю вселенную, словно чёрная дыра. Между нами будто негласная борьба – кто больше съест. Так происходит всегда и везде, за этот ужин я увеличиваю завтрашнюю пробежку в два-три раза. А вот Лизи хоть бы хны. Она мирно укатилась под душ.

– Я задушу тебя, пока ты будешь спать, – вздохнула я, когда Лизи вышла из ванной комнаты в пижаме.

– Попутного утреннего ветра, – захихикала она, залезая под одеяло, пока я сползала в кровати, чтобы тоже окунуться под душем и обернуться в пижаму.

Проведя все ванные процедуры, я нанесла на лицо сотню слоёв тоника, крема и прочей дребедени, которая должна сделать из моего лица попку младенца, после чего завалилась в кровать, словно дерево, которое только что срубили лесорубы.

– Ты ведьма, Элизабет Мария Майерс, – поморщилась я, забираясь под одеяло.

– Почему?

– Потому что ты ешь и не толстеешь.

– Алекс, ты придаёшь этому слишком большое значение, как только ты плюнешь, то станешь анорексичкой.

– Ага, размером с земной шар, – кивнула я.

– Я просто об этом не думаю, и жить становится проще.

– Конечно, ведь тебе даже не нужно об этом думать.

– Ты и так красивая и стройная, просто ты любишь гиперболизировать. Том полюбит тебя, даже если ты будет размером с земной шар.

– Спасибо, – улыбнулась я, обвивая руки Лизи своими.

– У него нет другого выхода, он заранее обречён, – захихикала подруга, повторяя слова папы, на что я закатила глаза, но всё равно улыбнулась.

Они правы. У него нет другого выхода, как не полюбить меня.

Сентябрь

Старшая школа

Коридоры старшей школы совершенно не отличались от тех, что в средней, но сама атмосфера тут совершенно иная: взрослая. Я чувствовала себя окрылённой и другой. Возможно, это ощущение воодушевления пройдёт довольно быстро, уже через несколько часов, когда на наши плечи взвалят кучу домашки, разгребать которую придётся неделями, но сейчас я так счастлива. И не только по причине того, что мы больше не маленькие детишки, а то, что теперь я могу видеть Тома не просто чаще, но и буду ближе к нему в физическом плане. Необходимости бегать на поле старшей школы тайком – больше нет нужды.