— Готов? Идем, — Рус отлепляется от косяка и вместе с Кириллом скрывается за дверью.

Ар-р-р! Да что же это такое? Черная полоса? Как я была рада получить хорошее место для стажировки, и насколько же мне хреново сейчас, когда я знаю, что шансов успешно ее пройти у меня практически нет с боссом-бывшим.

В сумке вибрирует телефон, и мне все же приходится доковылять до нее, чтобы ответить на вызов:

— Слушай, Мариночка, — без лишних вступлений раздается крик в трубке. — Мне плевать, что у вас там за обстоятельства. Но твоя мамаша чуть не отправила на тот свет моего Васеньку!

Узнаю истеричные нотки соседки. Они давно с мамой в ссоре все из-за того же Васеньки. Потому что он почему-то никак не мог определиться, с кем ему слаще спится, с женой или моей матерью.

Я сначала переживала по этому поводу, уговаривала маму не разбивать семью, протестовала по-разному. Но в перерывах между появлениями “Васеньки” у нас стали появляться посторонние мужчины.

И я перестала считать его абсолютным злом. Просто реже старалась появляться дома, чаще засиживалась в библиотеке. Иногда оставалась у знакомых в общаге.

— Ирина Витальевна, мне сказали, что жизни вашего мужа ничего не угрожало, — пытаюсь успокоить я соседку.

— Много ты знаешь! Сама небось шлялась по мужикам в это время. Нормальные девки все по домам сидят, — все больше распаляется она, а мне вот очень сильно хочется рассказать, как ее дочь ходила по рукам в гаражах еще в школе.

Еле-еле сдерживаюсь. Не мне ее судить, тем более что сейчас она живет с родителями и нянчит годовалого ребенка.

— Короче, слушай сюда, — подытоживает соседка. — Перетаскиваешь к концу недели пятьсот штук, и я уговорю Васеньку забрать заявление на твою мать. Нет — пойдет по статье.

Она отключается раньше, чем я успеваю заикнуться, а мне ничего не остается, как пялиться на экран телефона.

Пятьсот. Деньги. Везде одни деньги. Которые нужны срочно, буквально вот прям вчера. Да еще такие, о которых мне даже подумать страшно, имея тысячу в кошельке.

В груди все болезненно сжимается, как будто бы от боли. Но нет. Мне уже не больно, и даже не страшно. На меня опускается удивительная отрешенность.

Мелькает предательская мысль, не попросить ли у Кира в долг. Но я быстро отметаю ее, потому что я не для того с ним общаюсь, чтобы деньги клянчить.

Открываю на телефоне сайт для поиска клиентов-исполнителей. Так. В первую очередь формирую свое резюме, карточку с предложением услуг… Ага.

Телефон бесит тем, что постоянно подтормаживает и перескакивает. Но даже мечтать о том, чтобы его хоть как-то поменять, сейчас бессмысленно. С долгами бы разобраться.

На почту только-только приходит уведомление о том, что меня зарегистрировали, как сразу же начинают сыпаться негативные отзывы о моей работе. Один за другим. Да как так-то? Они что там, наняли команду программистов, реагирующих на мою фамилию? Или номер телефона?

Я готова биться лбом о стол. Оформлять для этого новый номер телефона? Но это же еще траты! Черт!

Переключаюсь на вкладку “заявки”. Начинаю рассылать отклики. Штук сто. Может, хотя бы один отзовется? А лучше парочка? Но с теми отзывами, которые теперь под моей карточкой…

Не представляю, откуда взять деньги. Самое очевидное, что приходит на ум и в чем меня и так давно обвиняют соседи, отметаю сразу же. Я просто не смогу — умом двинусь, тогда уже эти деньги точно никому не нужны будут.

Ставлю телефон на беззвучный режим и силой заставляю себя погрузиться в работу. Цифры, формулы, анализ данных и поиск информации на время отключают меня от насущных проблем. Я будто погружаюсь в беззаботное пространство, где мне не нужно думать о том, что меня могут в прямом смысле поиметь, если я не достану денег. Или что маме грозит срок.