Я выходила из его кабинета совершенно растерянная. Если до этого «инструктажа» я совершенно не понимала, что тут происходит, то теперь, кажется, понимала еще меньше. А когда покидала приемную, спину обжигало крайне недоброжелательным взглядом.

Что-то мне подсказывало, что легко на новой работе не будет.

На самом деле работа не была сложной. Вернее, не сложнее, чем обычно. Те же листы назначений, те же обязанности, те же пациенты, только лежат по одному или по двое в палате. Ну и палаты у них как номера в пятизвездочном отеле. Впрочем, за это не ручаюсь. Пятизвездочные отели я видела исключительно на картинках, а максимальные «звезды», в которых довелось побывать лично, это четыре – в Турции. И то отдыхающие со стажем говорили, что звездность завышена, тянет максимум на три.

Мой первый рабочий день летел быстро, и я неплохо справлялась. Божена Альбертовна поблизости не появлялась, чем немало облегчила мою участь. А все остальные, кажется, относились ко мне нормально. Вопреки ожиданиям рядом оказались девчонки, которые не против подсказать и помочь, если надо.

– Ты почему не улыбаешься пациентам? – спросила Катя, девочка из моей смены.

– Я? – я опешила.

Не улыбаюсь? Вроде бы веду себя приветливо, предельно вежливо, в общем, как всегда.

– Нужно улыбаться еще сильнее? – спросила я ее.

– Ну да!

– Так? – я растянула губы в чрезвычайно жизнерадостной улыбке.

– Нет, – она испуганно замотала головой. – Так не надо. Тут все-таки больница, и смеяться над пациентами плохая идея. В общем, повысь «градус» доброжелательности, не то Божена начнет выедать мозг чайной ложечкой.

Кажется, поклонников у старшей медсестры тут не так много. И Катя к ним точно не относится.

Я продемонстрировала ей самую доброжелательную улыбку, на которую была способна, и заслужила одобрительный кивок:

– Вот так-то лучше.

Все ясно, улыбаться, повысить «градус» доброжелательности.

В общем, мой рабочий день прошел куда лучше, чем начался, хотя к вечеру я была совершенно вымотана и мечтала только о том, чтобы добраться до дома и упасть. Все-таки стрессы выматывают ничуть не хуже долгого изнурительного труда.

Но когда я вышла из дверей больницы, то поняла, что рассчитывать на незамедлительный отдых вряд ли стоит. У входа меня встречала Юлька. Она смотрела хмуро.

– Ну рассказывай, подружка, как ты в первый же день умудрилась стать местной легендой!

Под ложечкой неприятно екнуло: ну вот, не хватало еще из-за всей этой истории испортить отношения с Юлькой. Если она будет злиться, я ее, конечно, пойму. Она мне доброе дело сделала, а я ее подвела.

– Ну что стоишь как истукан, рассказывай скорее, мне же интересно!

Юлька улыбалась, а глаза ее горели. Нет, кажется, она и не думает злиться, исключительно любопытствует.

– Наш Юрий Витальевич – это «терра инкогнита», тайна за семью печатями. Невероятно загадочный персонаж, по которому, между прочим, сохнет изрядное количество твоих сослуживиц. И так чтобы его за шкирку и вон из отделения… В общем, я хочу подробностей!

Я посмотрела на Юльку с сомнением.

– Так уж и сохнут? Ничего в нем такого особенного.

– Это в нем-то ничего особенного? – она сделала круглые глаза. – А в ком тогда особенное?

Я пожала плечами. У меня было ощущение, что мы говорим о каких-то совершенно разных Юриях Витальевичах.

– Появляется все время хмурым, редко с кем словом перемолвится… На девушек ноль внимания… Ну что зайдем куда-нибудь выпить чаю? Или чего покрепче?

Я замахала руками:

– Нет, нет, чего покрепче – точно не ко мне, у меня завтра дневная смена, вставать рано, да и вымоталась я.