— Замечательно. — Теперь между нами происходила безмолвная борьба лицемерных оскалов.

— Так понравилось, что ты при первой возможности от него слиняла? — подал голос чертяка. Вот черт, тебе так надо было влезть?! Вчера был только за, чтобы мы с ботаном были на разных концах класса, мне аж пришлось быстренько слинять в комнату от дальнейших нравоучений.

— Я просто захотела быть поближе к Дену, — хотелось проучить Кирилла, поставить на место, надавить на самолюбие.

И это сработало. На лице незаметно заходили желваки, а взгляд сузился и стал злым. Чертяка был готов растерзать меня.

— Отлично. Будь.

И нас прервал голос учителя. Я отвернулась от мажоров, переглядываясь и Олей. Общая словесная схватка вышла в ноль, но ее это радовало. Глаза горели уважением, и мне этого хватало.

Ошибка – опыт.

Неизменная связь в нашей жизни. Она получила моральный опыт из-за своей наивности, если урок усвоен, она больше не совершит подобных ошибок. Если нет – уроки жизни будут повторяться до тех пор, пока это не отложится в голове.

Может быть, будет другой мажор, и кинет он ее по-другому. Методы разные, стиль один.

Все-таки с Олей сидеть намного приятнее. Мою спину мозолил взгляд чертяки, прожигая лопатки, но от него мне не было неуютно. На губах бродила язвительная улыбка.

— Эй, ты записалась на кружок, как хотела? – Мы с Олей шли в столовую.

Я пожала плечами, осознавая, что у меня это совсем вылетело из головы.

— Нет, руки не дошли.

— Тогда пойдем после перекуса?

Я кивнула.

Хор, вокал – пофиг, хочу петь.

Какое-то время пела в хоре, но преподаватель выделила меня среди остальных, и у нас начались частные уроки. Я немного выигрывала, грамоты лежат в файликах и ждут… да непонятно чего ждут. Это самые бесполезные вещи на свете. Их складывают в одну папочку и убирают куда-нибудь далеко. Возможно, навсегда.

— Слушай, — Оля недоверчиво скосила глаза назад, — мне кажется, что за нами Леня ходит.

Я повернулась и увидела ботаника, спокойно следующего в ту же сторону в трех метрах от нас.

— А что, он не может тоже пойти в столовую? Не параной.

— Да знаешь, мы когда повернули… ай, ладно, — она махнула рукой, — наверное, мне кажется. Но о нем разные слухи ходят.

— И какие же?

— Ну, говорят, что странный.

Это меня не убедило. Приподняла бровь, выражая недоверие.

— Я тоже порой странная, так что людей клеймят просто за здрасьте.

— Может быть, — она покачала головой.

Но все же, мой оптимизм рушился на глазах, потому что Леня и вправду стал ходить за нами. Я отшучивалась перед Олей, убеждая, что ему нужно в ту же сторону, что и нам. Но когда он зашел за нами и сел в дальнем ряду…

Не знаю, это и правда… странно. Другого слова и подобрать оказалось невозможно.

Мальчик просто любит хор? Не?

Не. Не убедила ты себя, Ри.

Преподавательница хора была в годах, но водила рукой наподобие дирижерской палочки с таким вдохновением, что я невольно залюбовалась ей. Кудрявые пряди падали на лицо, выбиваясь из гульки. Выражение лица было живым и молодым. Да, будто она молодеет на глазах, пропадая в песне и мелодии.

Когда хор закончил петь, она поблагодарила всех и попросила разойтись.

— До завтра! – Попрощалась со своими учениками и уселась за компьютер, подключенный к колонкам, чтобы выключить минусовку. Заметила нас. – О, Оленька, ты привела подругу?

— Да, — она с гордостью представила ей меня, — она тоже хочет петь.

— А ты умеешь? – Она задорно прищурилась, морщинки собрались возле внешних краев глаз.

Я стеснительно кивнула.

— Хорошо, запиши сюда свое имя, группу и приходи на большой перемене. Послушаю тебя.