– Ну что, милочка, вам невероятно повезло, что я пришел пораньше и смогу с вами побеседовать до начала записи. Идемте, - мужчина попрощался с Зоенькой и направился по коридору вперед. Я как хвостик побежала следом, боясь до ужаса потерять его из виду.

Герман Львович открывает дверь и приглашает войти в кабинет. Я думала, что собеседование проводят в аудитории, а он меня привел в свой кабинет. Маленький, темный, довольно неуютный. У стены стеллаж с папками, там же на полу коробка, из которой вываливаются папки-скоросшиватели, стол, стулья, но все видавшее виды, как и сам Герман Львович.

– Присаживайтесь, - приглашает мужчина, и я слышу щелчок замка двери. – Рассказывайте, что же вас заставило приехать поступать в Москву?

– Я всегда мечтала учиться в этом институте. Я готовилась. У меня золотая медаль, а еще есть дипломы и грамоты. И в олимпиадах участвовала, - я с перепугу забыла ту речь, что учила, и скомкала все. Я сижу сбоку от стола преподавателя. Он обходит меня и подвигает стул наискосок ко мне. Усаживается, изображая на лице заинтересованность, а сам смотрит на мои коленки. Я пожалела, что не надела приготовленную матерью школьную юбку. Там хотя бы ноги спрятаны, а в этой и ноги, и бедра на всеобщем обозрении. Пытаюсь одернуть подол, но, естественно, это не дает никакого результата, а на мои руки ложится теплая мужская рука.

– Как вас зовут? - мужчина смотрит на меня очень пристально, прямо глаза в глаза, и я не могу разорвать этот зрительный контакт. Страшно отвести от его глаз взгляд и посмотреть на его руку, которая так и лежит на моей руке.

– Аня, - произношу, словно меня загипнотизировали.

– Аннушка. Красивое имя, - делает мне комплимент Герман Львович. А я чувствую, как он гладит меня по руке, которая вцепилась в край подола.

– Спасибо, - мне неловко, но я боюсь пошевелиться. Боюсь сбросить это наваждение, боюсь убрать мужскую руку, что легла мне уже на бедро.

– Аннушка, я буду рассказывать, а вы поправите меня, если я не прав. Хорошо? - Герман Львович ждет ответа, а я лишь судорожно киваю, чувствуя, что рука легла на внутреннюю часть бедра и гладит ее, поднимаясь выше. Я пытаюсь сжать ноги плотно друг к другу, но мужчина отрицательно качает головой и немного раздвигает их рукой, чтобы беспрепятственно подняться рукой выше. Я слушаюсь его молчаливой команды.

– Вы, Аннушка, приехали из глухой провинции, учились и привезли красный диплом и грамоты. Родители не верят, что вам удалось поступить в институт, и ждут вас дома. Соседи и одноклассники, которые не стали замахиваться на Москву, поступили в колледжи и, когда вы вернетесь, будут с сочувствием смотреть на тебя, - я пытаюсь возразить что-то, но мужская рука поднялась до кромки трусов, и пальцы погладили меня через ткань. Я даже дыхание задержала. Не понимаю, что надо делать и как реагировать. - Многие посмеются за спиной, говоря, что учителя для престижа деревенской школы выбили тебе медаль и ты не лучше Васьки-двоечника, - мужчина поглаживал меня через трусы, а я не понимала: нравится мне это или нет. Дыхание сбилось, а тело было напряжено. - Это все будет, если ты не поступишь. Родители отругают, что ты опозорилась и стала посмешищем, и о них будет судачить вся деревня. Да и если бы один раз отругали, а то при удобном и неудобном случае будут попрекать этим, - пальцы Германа Львовича отодвинули трусики в сторону и погладили меня по половым губам. Он раздвинул складки и проник двумя пальцами в меня. Я вскрикнула и подскочила, но мужчина резко схватил меня за запястье и усадил на стул.