Сказав им все это, резко разворачиваюсь на пятках и стремглав бросаюсь прочь из гостиной. Прочь от тех людей, что сидят на диване, что вроде и являются моими близкими родственниками, все же чужие для меня. Те, для кого места в моей жизни нет. Теперь нет. Это я подтверждаю громким хлопаньем двери, ведущей в мою комнату, потом закрытым замком и включением рока на приемлемую для меня громкость, чтобы не оглохнуть и не слышать их голосов. Они мне противны, до такой степени противны, что отвращение на моем лице может вызвать приступ рвоты. Зачем они приехали сюда? Зачем? Не могли поговорить со мной по телефону? Просто сказать, что брак их скоро прекратится?

Преподнесли бы мне эту новость, не глядя в глаза. Хотя и в глаза-то мои они толком не смотрели. Словно я не их дочь, а обычная, дальняя родственница. К ней они пришли в дом, оказавшись проездом в Лондоне. Так…немного решили соблюсти нормы приличия. Навестили более-менее близкого им человека, от чего хотелось засмеяться в голос, а потом зарыдать от отчаяния. Только вот слез не оказалось, они готовы были пролиться там, в гостиной.

Здесь же для них места нет. В моем убежище, в моей обители не должно быть ничего плохого. Родителям и мыслям о них сюда вход воспрещен. Лучше немного отвлечься. Проверить свой телефон, что лежит на кровати. На которую плюхаюсь, предварительно взяв смартфон в руки. Он вибрирует, оповещая о том, что есть не просмотренные события. А именно несколько сообщений и e-mail.

Сев по-турецки и прислонившись спиной к стенке, решаю проверить сначала свой электронный ящик. На нем ничего кроме новостей с форума про книги нет, поэтому я закрываю приложение, отправляюсь изучать смски, забывая про гостей в квартире, про разговор с ними, про то, что он появились как снег на голову. То есть очень неожиданно, так как снег является редкостью в Лондоне, выпадает и за несколько дней исчезает.

Вот бы и мои родители так сделали. Исчезли. Уехали обратно в тот город, откуда приехали, чем скорее, тем лучше для всех. Моя жизнь больше не связана с ними. Теперь я живу отдельно от них. Со своей тетей Патрицией. Здесь у меня появились люди, что хоть и не являются моими друзьями, но стали относиться ко мне более-менее дружелюбно. Все из-за моих перемен во внешности. Да, тут она имела значение, но не такое, как там, в моей прежней школе. Здесь меня не дразнили, не издевались каждый день надо мной. Меня не закрывали в темных помещениях и не затаскивали в туалет, не унижали, ставя меня на колени, не делали снимков или видео того, как измывательства становились все изощреннее. Нет! Тут все было по-другому. Особенно после занятий в тренажерном зале. Он помог мне измениться, привлек ко мне людей, что пишут мне далеко не оскорбительные слова в сообщениях.

Рейчел:Может, все-таки пойдешь на вечеринку, Мэдди? Хоть раз согласись.

Саманта:Занятия начинаются завтра в одиннадцать. Ты успеешь выспаться после посещения дома Курта.

Кьяра:Занесу тебе тетрадь сразу после сдачи контрольной.

Аманда:Расскажи побольше о том тренажерном зале и о его тренере. Он очень хорош собой?

Митч:Ты так стремительно убежала, Гордон. Неужели, мои слова так на тебя подействовали. Похвально, похвально.

Лишь это сообщение вызывает у меня самую искреннюю улыбку на лице, будто оно способно развеять все плохое, что случилось в моей жизни. Точнее один человек может это сделать. Нет, у меня к Митчу не было никаких романтических чувств. Я не была в него влюблена, не вздыхала при виде него, не провожала его взглядами, и уж точно не писала его рядом со своим именем в сердечке, нарисованным в тетради. Просто мы словно родственные души, что нашли друг друга, нас обоих связала история из школьных времен.