- Кон…конечно, – начинаю снимать с себя потную форму, заменяя ее на чистую одежду. – Скоро буду, – слышу по ту сторону трубки хлопок двери. Возможно, тетя вышла в другую комнату. – Тетя?

- Мэдисон, – полным именем она меня крайне редко называет. В очень редких случаях, например, когда-то хочет поговорить о чем-то серьезном. – Хочу тебя предупредить, что твои родители даже не обмолвились о твоем возвращении из Лондона. Просто хотят поговорить о своем разводе. И… – секундное молчание. – Натали уже с кем-то давно встречается за спиной твоего отца.

- Ага, поняла. Буду скоро дома, – отключаюсь, кидаю телефон в рюкзак и надеваю красную майку. Должна ли я что-то чувствовать в связи с такой новостью? Да, наверное. Только вот мне совершенно плевать на это. Так же, как остальным все равно на меня. Событие, как событие. Ничего особенного. Просто двое людей не будут больше жить друг с другом. Это трагедия, что ли?

4. Глава 3

Сложно ли смотреть в глаза близким людям после долгой разлуки, конца которой не было определенное время? Когда по ночам плачешь в подушку, мечтая прижаться к теплой щеке матери или ощутить крепкие объятья отца. Когда ждешь от них звонка каждый день, каждую ночь, каждый час, каждую минуту, каждую секунду, что вот именно сейчас заиграет так знакомая мелодия, а ты возьмешь трубку в тот же миг. На другом конце провода услышишь такой родной, такой любимый голос, который скажет тебе, что пора возвращаться домой, по тебе очень соскучились, тебе необходимо быть рядом с семьей в доме, где прошла вся твоя жизнь. Такое ведь вполне возможно. Такое может быть. Такое должно произойти, должно. Но только не в моей ситуации, не в моей семье.

Сейчас мои родители сидят напротив меня по разным углам мягкого дивана тети Патриции. С натянутой улыбкой на губах смотрят на меня. Будто для них нахождение здесь является чем-то вроде заражения опасной болезни, если они посидят в квартире своей родственницы еще несколько минут, то могут подцепить вирус. Самый сильный вирус, лишающий их здравомыслия. Ведь из-за него они легко могут позвать меня с собой обратно в наш дом. Закончить мое изгнание в Лондоне.

Хотя теперь я так и не считаю, если раньше мне было тяжело, очень больно жить вдали от родных мне людей, от тех, кто дал мне жизнь на этой земле. То сейчас в моей душе появилось полное спокойствие. Свыклась с произошедшим, смотрю на вещи совершенно другими глазами. Возможно повзрослев на один год, пришла к определенному выводу. Родителям тяжело смотреть мне прямо в глаза, в лицо своей дочери, но лишь потому, что им хочется отсюда поскорее уйти и не видеть перед собой «шлюху, паршивку, что может их опозорить». Объятий с их стороны нет, так же как и нежных слов, когда я вернулась из тренажерного зала.

Отец тогда наливал в свой стакан виски, должно быть привезенное им самим. Так как тетя Патриция крепкие спиртные напитки дома не держит. Мама пыталась поддержать разговор со своей сестрой, хоть у них это и получалось с трудом. Алекс же не приехала, а осталась дома, учеба в университете не дала ей увидеться со мной. Оно и к лучшему, мне было бы невыносимо находиться рядом с ней.

Появись она на пороге спустя минуту, то на себе бы испытала всю силу моей ненависти, что я к ней испытываю. Раньше я боялась слово ей лишнее сказать, теперь же могу заткнуть свою старшую сестру за пару секунд. Прибавилось больше уверенности в себе, силы, смелости. Горы, конечно, не сверну на своем пути, но попытаться все же могу. Думаю, что Митч мне в этом поможет. Жаль, что его рядом нет. Он был бы отличным щитом при разговоре с родителями. Один из которых все же нарушил тишину. Мама взяла на себя такую ответственность.