Телохранители? Смешно.

— Откуда, нахрен, у нее телохранители? Максимум, что всегда светило этой наркоманке — бизнесмен среднего уровня, который может оплатить своей кукле салон красоты и не более. Ты меня так завуалированно пытаешься напугать, чтобы я собрал шмотки и свалил в страхе, подумав, что сестричка связалась с кем-то посерьезнее, и мне могут навтыкать в зубы?

— Мажорчик!!! — от ее вопля, кажется, испуганно срываются с деревьев птицы, — ты дурак?! Как же ты меня бесишь! Отнеси меня в дом, у меня зад сейчас отвалится от холода!!!

— Я вызову скорую и пусть тебя отвозят куда надо, — произношу я, поднимаясь, — в дом ты не зайдешь.

И хочу было развернуться и уйти, как в джинсы мне внезапно вцепляются руки.

— Ты поступаешь как полный козел! У меня из-за тебя может не быть потом детей! Отнеси меня, и я, может, потом сама уйду!

— Может? Чудище, ты охренело?!

— Если не отнесешь — я буду громко кричать, а потом сниму видео в Инстаграм на фоне твоего дома! Расскажу всем, что ты извращенец и тебя возбуждает, когда девушки сидят покорно у калитки, морозя жопу и ожидая твоих приказов!

Матерь божья.

Ладно, хрен с ней. Если соседи действительно услышат сейчас эту дичь, что она вопит, они будут очень косо на меня смотреть. 

Я наклоняюсь и подбираю ее с земли, а она, как ни в чем не бывало, обвивает меня руками за шею. Я чувствую под пальцами выпирающие на боках ребра, и часто бьющееся сердечко, как у птички. Нет, она реально нихрена не весит. Не удивлюсь, если чудовище никогда не катается одно в лифте. 

— Наконец-то, — бубнит она, надувшись, — ты, мажорчик, полная говняшка. И если мне не поможешь — я точно не уйду из этого дома, хоть что делай.

Я смотрю в эти капец какие наглые глаза.

— Поговори мне еще тут, — произношу я, — и я просто уберу руки, скинув тебя на землю.

— Я все равно уже крепко держусь за твою шею. Убирай. 

— Ты прекратишь меня поражать когда-нибудь своей наглостью? — интересуюсь я с усмешкой, — предупреждаю тебя сразу: я вызываю скорую, а потом ты катишься либо на их белой машине, либо на все четыре стороны. Тебе понятно?

— Ага, — просто отвечает она.

Хотя, звучит это больше похоже на «ага, щаззз», чем на «хорошо, так и сделаю».

***

Я заношу чудовище в дом и скидываю на диван без всяких церемоний. 

— Ай, мажорчик! Ты меня совсем решил поломать?

Кот с разбегу запрыгивает на диван вслед и бросается ластиться к возмущенно глядящему на меня чудовищу.

— Нога какая болит? — спрашиваю я у нее. 

— Правая.

Я хватаю ее за лодыжку, сдергиваю с ноги кроссовок и отбрасываю в сторону. Разноцветные носки… серьезно? Нога пытается выскользнуть у меня из руки, но я покрепче ее сжимаю и цепляю пальцем носок, стягивая его и выкидывая на пол тоже.

— Т-ты… что делаешь?

Вопрос звучит с забавной интонацией и я поднимаю на чудище взгляд. И не могу сдержать усмешку. Она смотрит на меня огромными глазищами, а на щеках появляется румянец. И поджимает пальцы на ногах, выкрашенные веселеньким розовым лаком. Ясненько. Кое-кто сейчас сильно смущается.

— Осматриваю тебя, чудовище.

— Ты с меня носок снял. У меня болит лодыжка! — она по-прежнему пытается выдрать ногу у меня из руки.

— И так болит? — я, глядя ей в глаза, обхватываю рукой ступню, и кручу ею влево-вправо. 

У чудовища краснеет все лицо.

— Мажорчик!

— Что? Я вопрос тебе задал, вообще-то.

— Прекрати меня лапать за голую ногу! И не прикидывайся, что не понимаешь, почему я возмущаюсь.

Я отпускаю ее ногу и она падает на диван с тихим «бах».  Котик приподнимает ушки, оглянувшись в сторону звука.