Я искал эту девку два дня подряд, когда узнал, что этот чертов род тогда не оборвался. Наткнулся на нее совершенно случайно, просто проверяя, копаясь в старых документах. Секретных, скрываемых годами прокуратурой, в которой работал ее папаша.

Я должен был лишить Коршунову жизни при всей моей оставшейся семье, вот только дожидаться возвращения Булата не собирался. Нет. Она не заслуживает такой чести — сдохнуть сразу. Сначала она будет мучиться. Я жаждал сделать ее своей. Вещью, сукой, тенью. Чтобы видеть слезы в этих сучьих глазах. Чтобы она почувствовала на себе все то, что сделал мне ее отец, хотя для этого даже трех жизней не хватило бы.

Девчонка играла умело. Были видны техника и выдержка. Она ровно сидела на небольшом мягком пуфе, прогнув спину, тогда как я уже представлял, как она будет прогибать спину, лежа подо мной.

Точеная фигурка, хрупкая, миниатюрная – эта девочка производила впечатление какого-то неземной существа, однако я прекрасно понимал, что за этой внешностью ангела скрывается тварь. Такая же, как и ее отец, мать, все суки в ее роду.

До приезда Булата еще три недели, а это значит, что я наиграюсь с этой сучкой вдоволь. Я хотел сломать ее. Физически, морально, духовно – как, блядь, угодно. Мне.

Она играла как ангел, будто не знала, какой грех носит. Тонкими пальцами буквально летала по клавишам, заставляя весь зал замереть от восторга. И только я не был очарован ею, ведь у меня перед глазами то и дело мелькали тела. Все в крови, изрезанные, оскверненные, с застывшими от ужаса глазами и перекошенными белыми лицами.

Кровавые картинки напрочь вбились мне в мозг, и сколько трупов я ни видел после этого на войне, именно эти забыть не мог. Никогда и ни за что бы не посмел.

Я никогда не думал о мести. Она просто поселилась во мне и жила каждую минуту с того дня.

Мне было одиннадцать, когда я впервые убил человека, и этим человеком был ее отец. Сергей Коршунов. Эта тварь, которая уничтожила мою семью, и теперь, наконец, я нашел последнюю суку из их рода. Я жалел, что не знал о ее существовании раньше, так как сразу бы казнил, но теперь она тоже поплатится. За все.

Душой, телом и кровью смоет грехи своего рода перед моим.

Сука. Я так назвал ее, потому что нормального имени она больше не заслуживала. Эта девочка станет моей сукой и будет дышать, пока я буду позволять. Большего дочь Коршунова не заслуживает. Она и так жила восемнадцать лет, словно ничего не было. Словно ничего, блядь, не произошло.

В своем этом чертовом музыкальном коконе она росла, даже не представляя, что каждый день я сдыхал. Умирал из-за ее семьи, похоронив всех, кого любил.

Тогда меня сразу забрал к себе дядя. Булат мне не заменил родителей, но стал для меня кем-то вроде поводыря. Он натаскал меня, как волчару, сделав сильным, неуязвимым, тренированным и обученным. Он дал мне все, чего я хотел, а я хотел мести. Я жаждал расплаты, и Булат помогал мне в этом. Многочасовые тренировки, изнурительные до тошноты, а после война. Кровожадная, голодная, страшная, но уже тогда мне было не страшно. Тогда уже я не знал, что это такое. Булат стер все слабое во мне. Дочиста просто выгреб.

— Перестань реветь, Тимур, слышишь?

Это был первый и единственный раз, когда я ревел при нем, да и вообще чувствовал соленые слезы на языке. Тогда я ревел навзрыд, будучи на похоронах и сжимая свадебное фото родителей в руках. Я всхлипывал, как дитя, хотя, по сути, в одиннадцать лет еще им и был. Я был просто ребенком, до смерти перепуганным и резко оставшимся одним во взрослом мире, жестокость которого узнал совсем недавно.