А вообще, он много времени проводил на террасе, как минимум два ноутбука, поочередно, сопровождали его. Холодный, ветряный день загнал его в кабинет, до вечера Ярослав стучал там по клавишам. Потом поднялся к себе, а через пятнадцать минут сбежал по лестнице. Джинсы, футболка и кожаная куртка в руках, которую накинул в холле. Запрыгнул в свою тачку и молча укатил.   

 — Идите домой, Люба, — вошла я в кухню. Та бросила взгляд на микроволновую печь, хотя часы находились повсюду: духовые шкафы, холодильник, дизайнерский циферблат на стене, но Люба, я заметила, всегда пользовалась теми, что встроены в СВЧ. Посмотрела который час, дернула бумажную салфетку и, сминая её в руках, повернулась:

— А ужин? У меня почти всё готово.

— Вы оставьте тут всё и идите. Я поужинаю сама, а Ярослав Николаевич… тоже сам. Позже.

— Хорошо, — растеряно пожала она плечами и кинулась объяснять, что у неё и где.

— Я разберусь, — заверила её, не дав договорить. — Бегите домой к детям.

Через десять минут Люба садилась в свой старенький «Фольксваген», доставшийся ей от мужа. С мужем Люба разведена, тот встретил другую, с детишками, пока она на работе, возится свекровь. Старший ребенок, мальчик, заканчивает второй класс, а девочка, по-моему, по осени отправится в первый. Я дождалась, когда она отъедет и спустилась вниз. Включила греться сауну, сама переоделась и отправилась на беговую дорожку. Вообще-то у нас имеется настоящая русская баня на дровах, с купелью и огромной беседкой, неподалеку от барбекю, но с сауной справиться самой гораздо легче, да и нагревается она многим быстрее, до возвращения Ярослава успею.

Норму забега пришлось уменьшить, слишком долгий был перерыв. Болезнь, похороны Николая, теперь вот возвращение блудного. Со временем наверстаю. В сауне я грелась в несколько этапов, выходила вставала под душ и возвращалась вновь, никак не желая закругляться, дорвалась. Я лежала на спине в бассейне — какого дьявола, добровольно лишаю себя этих мелких радостей? — когда услышала над головой, наполненный едкими интонациями, голос. Так вот же оно, «какого дьявола»! Голос преломлялся, разлетался эхом, а я ни слова не разобрала. Перевернулась и поплыла к лестнице, Ярослав вдоль бортика следовал за мной. У лестницы мы оказались одновременно.  

 — Подай мне халат, пожалуйста, — указала я на него пальцем и взялась руками за поручни. Чтобы дотянуться до него, ему придется отступить и освободить мне проход, иначе просить бы не стала. Ярослав колеблется долгую секунду, отступает и тянет к халату руку:

— Значит, весело и беззаботно проводишь время?

— Если ты считаешь, что происходящее напоминает тебе вечеринку, которую я тут закатила, то да, развлекаюсь.

Халат у него в руках, но он не спешит протягивать его, я поднялась, жду. Скользит взглядом по моему телу, таким же едким и пытливым, как интонации в голосе, изучает — к чему бы прицепиться. Не нашел или решил оставить на сладкое. На мне слитный купальник, чему я мысленно радуюсь, делаю шаг, в это время Ярослав заходит за спину, опускает халат мне на плечи и говорит в самое ухо:

— Уверен и закатила бы, не будь меня здесь.

— Слишком много на себя берешь, — резко отвечаю, берусь за полы халата и поворачиваюсь. Он зол. Чертовски зол, в ярости.

Я ныряю руками в нужные отверстия, запахиваю халат и стремительно достигаю двери.

— Как только закончится мой карантин, будь готова ехать в область, — останавливает меня его голос. Я поворачиваюсь, а Ярослав с вызовом добавляет: — Осмотрим каждое предприятие холдинга, каждый завод, каждый комбинат. От твоего голоса будет зависеть судьба предприятий, будь добра, хотя бы ознакомься чем там заняты люди. А пока займемся оформлением бумаг, если ты не передумала, конечно.